— Саш, ты мне скажи честно, ты хоть понимаешь, что мне шестьдесят исполняется? Это не просто день рождения, а юбилей! — голос Валентины Геннадьевны звучал требовательно даже через динамик телефона.
Саша поморщился, прижимая трубку к уху, и отвернулся от Оли, которая готовила ужин.
— Понимаю, мам! Конечно, понимаю! Ты отмечать-то где планируешь?
— В «Эльдорадо» уже забронировала банкетный зал! Твои братья уже подтвердили, что помогут с оплатой! Леша с Мариной тридцать тысяч дают, Костя с Наташей тридцать пять!
Оля, услышав цифры, выразительно подняла брови, но промолчала.
— И что ты от меня хочешь? — осторожно спросил Саша.
— Саша! — в голосе матери появились стальные нотки. — Что за вопрос такой? Я что, должна объяснять родному сыну, что он должен помочь матери с юбилеем? Ты что, забыл, сколько я для тебя сделала? Твои братья, почему-то помнят об этом!
Саша прикрыл глаза рукой, уже зная, что последует дальше — перечисление всех материнских жертв от бессонных ночей у его кроватки до оплаты института.
— Нет, мам, не забыл! Конечно, я помогу! Сколько нужно?
В кухне повисла пауза. Оля перестала суетиться на кухне и застыла с ножом в руке.
— Ну, учитывая, что гостей будет человек пятьдесят-шестьдесят, и что твои братья уже внесли свою лепту… — Валентина Геннадьевна сделала драматическую паузу. — Думаю, ещё тридцать тысяч будет в самый раз!
Саша сглотнул, бросив встревоженный взгляд на жену.
— Хорошо, мам! Я постараюсь!
— «Постараюсь»? «Постараюсь»?! — голос Валентины Геннадьевны зазвенел. — Это не вопрос старания, это вопрос сыновнего долга! И передай своей… — она сделала многозначительную паузу. — Что если она хочет там появиться, то зря надеется! Лучше пусть останется дома! Нечего портить мне праздник своей кислой физиономией!
Саша готов был провалиться под пол в данный момент.
— Мам, ты что такое говоришь? Как это Оля не придёт на твой юбилей?
Оля медленно отложила нож и скрестила руки на груди, наблюдая за мужем.
— А так! — отрезала Валентина Геннадьевна. — Я приглашаю только людей, которые мне приятны! Наташа и Марина — девочки из хороших семей, уважают меня, помогают! А твоя… — снова пауза. — Даже на порог ко мне не заходит месяцами!
— Мам, мы же обсуждали это! У Оли работа, у меня работа…
— У всех работа! — повысила голос Валентина Геннадьевна. — Но только я почему-то одна, вечно одна! Ладно, решай сам! Деньги жду до конца недели!
Валентина Геннадьевна отключилась, не прощаясь. Саша медленно опустил телефон и повернулся к жене.
— Оль, тут такое дело…
— Да я всё слышала! — сухо ответила Оля, возвращаясь к готовке ужина. Нож стучал по разделочной доске чаще и резче. — Особенно интересно было узнать, что я не приглашена на юбилей твоей матери, но мы должны заплатить за него тридцать тысяч!
— Оль, ну ты же понимаешь, это же мама…
— И что?! У меня тоже был день рождения в прошлом месяце! Твоя мать не то что подарок не подарила — даже не позвонила!
Саша потёр шею, чувствуя, как между лопатками скапливается неприятный холодок.
— Ну, вы же… У вас сложные отношения…
— Сложные? — Оля развернулась к мужу, всё ещё держа нож. — Сложные — это когда обе стороны создают проблемы! Твоя мать возненавидела меня с первого дня только потому, что ты не спросил её разрешения на нашу свадьбу! Тебе тридцать лет было! Тридцать! Какое, к чёрту, разрешение?
Саша опустил голову. Он знал, что жена права. Вот уже четыре года Валентина Геннадьевна не упускала случая подчеркнуть, как её сын «предал» её, женившись без благословения.
— Всё не так просто, Оль! Мама… Она просто старомодная!
— Старомодная? — Оля фыркнула. — Она называет меня «твоя», «эта», словно я вещь какая-то! Она при каждом удобном случае напоминает, что твои братья выбрали «правильных» жён! И вот теперь она требует с нас деньги на праздник, на который я даже не приглашена!
Саша поднял руки в примирительном жесте.
— Давай просто дадим ей эти деньги и забудем об этом! Ради мира в семье!
— В какой семье, Саш? — Оля отложила нож и сделала шаг к мужу. — В твоей семье с матерью или в нашей с тобой семье? Потому что сейчас мне кажется, что ты до сих пор не ответил на этот вопрос сам себе!
Следующие несколько дней в квартире Оли и Саши стояла напряжённая атмосфера. Они обменивались лишь необходимыми фразами, избегая смотреть друг другу в глаза. Саша допоздна задерживался на работе, а Оля демонстративно закрывалась в спальне, едва муж переступал порог.
В четверг телефон Саши зазвонил во время ужина. Увидев, что звони мать на экране, он поморщился, но всё же ответил.
— Да, мам!
— Александр, ты где пропадаешь? Я тебе третий день звоню! — Валентина Геннадьевна даже не потрудилась поздороваться.
— Я на работе был, мам! У нас там завал, дел куча просто!
— Дел куча у него! — буркнула Валентина Геннадьевна. — А мать может хоть при смерти лежать, да? Ты деньги-то собрал? Мне завтра предоплату за банкет вносить!
Саша бросил виноватый взгляд на Олю, которая, не скрываясь, слушала разговор.
— Мам, насчёт денег… Может, поменьше как-то? У нас сейчас финансово сложновато…
— Сложновато?! — повысила голос Валентина Геннадьевна. — У твоей… работа есть? Есть! У тебя зарплата нормальная? Нормальная! Так в чём проблема? Или вы на отпуска копите, пока я тут на таблетках перебиваюсь?
— При чём здесь отпуска, мам? Мы просто…
— Просто что? Жадничаете? Твои братья вон не жадничают! Наташа вчера заезжала, гардины мне новые привезла и сама повесила! Марина пирогов напекла, знает, что я люблю! А твоя что делает? Только нос воротит!
Оля, услышав это, резко поднялась из-за стола и направилась к выходу из кухни.
— Мам, давай не сейчас, ладно? — Саша попытался остановить поток материнских претензий. — Я принесу деньги, обещаю! Завтра!
— Завтра к двенадцати чтоб был у меня! — безапелляционно заявила Валентина Геннадьевна. — И один приезжай, без своей! Мне нервы беречь надо!
Она отключилась, а Саша обнаружил, что сидит один на кухне. Он нашёл Олю в спальне — она с остервенением запихивала одежду в шкаф.
— Оль, ну что ты творишь? — устало спросил он.
— Что я творю? — Оля резко развернулась. — Это не я требую денег на праздник, куда даже не собираюсь приглашать члена семьи!
— Ты всё не так понимаешь…
— Саша, я всё прекрасно понимаю! — Оля скрестила руки на груди. — Твоя мать четыре года планомерно выживает меня из твоей жизни! Не пригласить на юбилей — это просто верх неуважения!
— Она просто обижена, что мы редко к ней заезжаем!
— Мы? — Оля горько рассмеялась. — Саш, она запретила мне переступать порог её квартиры после того, как я отказалась готовить ей обеды каждое воскресенье, как это делают её «идеальные» невестки!
Саша потёр лицо ладонями.
— Оль, давай просто дадим эти деньги и забудем! Обо всём этом забудем! Она их получит и отвяжется!
— Забудем? — Оля покачала головой. — Нет, Саш! Это уже последняя капля!
— Да ладно тебе…
— Я не собираюсь ни копейки тратить на юбилей твоей матери! Я туда даже не приглашена, так что пусть требует помощи от любимых невесток своих!
Саша побледнел.
— Оль, это моя мать!
— А я твоя жена! — парировала Оля. — И у нас с тобой, между прочим, ипотека! У нас с тобой планы были на отпуск! У нас, в конце концов, своя семья!
— Но…
— Никаких «но», Саш! Тридцать тысяч — это, между прочим, половина нашей месячной выплаты по ипотеке! Это ремонт в ванной, который мы откладываем уже второй год! Это деньги из нашего семейного бюджета!
Саша прошёлся по комнате, засунув руки в карманы.
— Оль, я не могу отказать матери! Пойми, она одна, ей шестьдесят…
— У неё ещё два сына, Саша! Два! И обе невестки, которые, по её словам, такие идеальные! Вот пусть они и скинутся на роскошный банкет! А тридцать тысяч из нашего семейного бюджета она не получит!
Саша замолчал, глядя в окно. Оля видела, как желваки ходят на его скулах.
— Я всё равно дам ей эти деньги! — наконец произнёс он.
— Что? — Оля не поверила своим ушам.
— Я сказал, что дам ей деньги! Это мой долг как сына!
— А как насчёт твоего долга как мужа? — тихо спросила Оля.
Саша не ответил, по-прежнему глядя в окно. Оля покачала головой и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.
Пятница выдалась промозглой и серой. Оля проснулась в пустой постели — Саша ушёл, не разбудив её. На кухонном столе лежала записка: «Уехал к маме. Вернусь вечером».
Оля скомкала бумажку и швырнула в мусорное ведро. Типичный Саша — вместо того, чтобы решать конфликт, он просто сбежал. Как и всегда, когда дело касалось его матери.
День на работе тянулся бесконечно. Коллеги заметили её подавленное настроение, но Оля отмахивалась от вопросов. В обед она зашла в приложение банка проверить, когда поступит зарплата, и застыла, глядя на экран. Со вчерашнего дня баланс их совместного счёта уменьшился ровно на пятьдесят тысяч.
Пятьдесят. Не тридцать.
Оля несколько раз обновила страницу, не веря своим глазам. Затем открыла детализацию операций: «Снятие наличных. 15:42». Время, когда Саша обычно обедал. Ещё до вечернего звонка его матери.
Руки задрожали от злости. Пятьдесят тысяч! Это не просто деньги на юбилей — это ещё и их отложенные средства на непредвиденные расходы. А непредвиденные расходы у них как раз были — две недели назад сломалась стиральная машина, и новую они собирались купить как раз с отложенных денег.
В голове промелькнула мысль позвонить Саше, но Оля сдержалась. Нет, она дождётся его дома и выскажет всё, что думает, глядя в глаза.
Вечером Оля сидела в гостиной за компьютером. Ей нужно было отправить на работу фотографии с её отчёта за прошлый месяц, потому что вложения в прошлом письме почему-то не открывались, и на глаза попалась папка со свадебными фотографиями. Красивая церемония, счастливые лица. Родители Оли, обнимающие новоиспечённых супругов. И только Валентина Геннадьевна стоит в стороне с каменным выражением лица. Она тогда демонстративно опоздала на церемонию и отказалась участвовать в общем банкете, уехав сразу после официальной части.
Саша вернулся около девяти вечера. По его лицу было видно, что разговор с матерью вымотал его до предела.
— Привет… — он неуверенно помялся в дверях, словно не знал, можно ли ему войти в собственную квартиру.
— Привет! — холодно ответила Оля, закрывая папку и вставая из-за компьютерного стола. — Как прошла встреча с мамой?
Саша опустился в кресло напротив жены.
— Нормально! Отдал деньги на юбилей!
— Пятьдесят тысяч! — уточнила Оля. — Не тридцать, как она просила, а пятьдесят!
Саша удивлённо поднял глаза.
— Ты проверяла мои транзакции?
— Наши транзакции, Саша! Счёт общий, если ты забыл! И да, я имею полное право знать, куда уходят семейные деньги!
Саша вздохнул и потёр переносицу.
— Матери понадобилось больше! Выяснилось, что ресторан поднял цены, да и гостей оказалось больше, чем планировалось! Короче там…
— И ты просто взял и отдал ей всё, что у нас было! — Оля подалась вперёд. — А на что мы будем жить до зарплаты? Чем будем платить ипотеку? На какие шиши покупать новую стиралку?
— Я думал, мы возьмём с твоей карты! — пробормотал Саша, не глядя ей в глаза. — Это ведь ненадолго, до моей премии…
— То есть ты планировал жить за мой счёт? — Оля не верила своим ушам. — После того, как отдал все наши сбережения на юбилей женщины, которая меня ненавидит?
— Не говори так о моей матери! — Саша стукнул кулаком по подлокотнику.
— О, прости! — Оля театрально всплеснула руками. — Я должна уважать женщину, которая называет меня «твоя» и «эта»? Которая запрещает мне приходить к ней домой? Которая не пригласила меня на юбилей, но потребовала на него денег?
Саша молчал, опустив голову.
— А что я тут могу поделать?
— Да ты хотя бы раз объяснил бы ей, что я твоя жена! Жена! И что ко мне тоже нужно уважение! Или просто меня вообще пусть не касается даже в разговоре! Но нет! Ты ни разу, ни единого слова не сказал в мою защиту!
— Неправда, я…
— Что «я»? — перебила Оля. — Ты всегда оправдываешь её. «Мама не это имела в виду», «Мама просто беспокоится», «Мама не со зла»! А теперь ты ещё и воруешь из семейного бюджета, чтобы ублажить её!
— Я не ворую! — возмутился Саша. — Это мои деньги тоже!
— Деньги, отложенные на нашу с тобой жизнь! — Оля поднялась с дивана. — Знаешь, у меня такое ощущение, что я в этом браке лишняя! Что ты женат не на мне, а на своей матери!
Саша вскочил, лицо исказилось от гнева.
— Вот только не начинай эту чушь про «или я, или она»! Она моя мать, и я никогда не откажусь от неё!
— А я твоя жена! — тихо произнесла Оля. — И я никогда не соглашусь быть на втором месте после твоей матери!
Они стояли друг напротив друга, разделённые не просто кофейным столиком, а годами накопившихся обид и непонимания.
— Что ты хочешь от меня, Оль? — наконец спросил Саша.
Оля смотрела на мужа долгим, оценивающим взглядом.
— Я хочу, чтобы ты наконец выбрал, Саша! Нашу жизнь или жизнь своей матери!
День юбилея Валентины Геннадьевны выпал на субботу. Саша собирался с самого утра, старательно избегая встречаться взглядом с Олей. Последние дни они практически не разговаривали — спали в разных комнатах, ели в разное время. Незримая стена между ними становилась всё выше и плотнее.
— Я поехал! — коротко бросил Саша, поправляя галстук у зеркала в прихожей.
Оля стояла в дверном проёме кухни, скрестив руки на груди.
— Поздравь «эту» от меня! Скажи, что я очень «сожалею», что не могу присутствовать на празднике, на который не была приглашена!
Саша бросил на неё раздражённый взгляд.
— Обязательно всё портить?
— Просто констатирую факт! — Оля пожала плечами. — Надеюсь, пятьдесят тысяч стоят предстоящего веселья!
Саша хотел ответить, но передумал. Молча натянул пальто и вышел, хлопнув дверью.
Оля осталась одна в пустой квартире. Она сварила кофе и села с ноутбуком, открыв сайт с вакансиями. За четыре года брака она привыкла полностью доверять мужу, но теперь эта вера пошатнулась. Если он способен втайне забрать их общие деньги, чтобы отдать матери, то что ещё он может сделать за её спиной?
К её удивлению, Саша вернулся всего через три часа. По его потерянному виду и расстёгнутому вороту рубашки было ясно, что праздник для него закончился не так, как планировалось.
— Что-то ты рано! — заметила Оля, закрывая ноутбук. — Юбилей уже закончился?
Саша бросил пиджак на кресло и тяжело опустился на диван.
— Для меня — да!
— Что случилось?
— А то ты не знаешь! — горько усмехнулся Саша. — Мама произнесла тост! Благодарила сыновей за поддержку, восхваляла невесток… А потом сказала, что очень жаль, что не все её дети ценят семейные узы! Что некоторые предпочитают «чужую юбку» материнской любви!
Оля удивлённо подняла брови.
— И ты только сейчас понял, что она меня ненавидит?
— Дело не в этом! — Саша потёр лицо руками. — Она сказала это при всех родственниках! Перед друзьями, перед соседями! Выставила меня неблагодарным сыном!
— Но ты же отдал ей пятьдесят тысяч! — напомнила Оля. — Этого недостаточно для проявления благодарности?
— По её словам, настоящий сын не просто деньги даёт, а «уважает материнское мнение»! А я, видите ли, выбрал жену, которая ей не по нраву!
Он уставился в пол, плечи поникли. Впервые за годы их брака Оля видела мужа таким подавленным.
— И что ты сделал?
— Ушёл! — просто ответил Саша. — Поставил бокал и ушёл под взглядами всех гостей! Не выдержал!
Оля молчала, не зная, что сказать. С одной стороны, ей было жаль мужа, с другой — она чувствовала горькое удовлетворение от того, что он наконец увидел истинное лицо своей матери.
— Она звонила мне три раза, пока я ехал домой! — продолжил Саша. — Кричала, что я опозорил её перед всеми! Что послушный и благодарный сын никогда бы так не поступил!
— И что ты ответил?
— Ничего! Просто отключил телефон!
Они сидели в тишине, каждый погружённый в свои мысли. Наконец Оля нарушила молчание:
— Саш, я подаю на развод…
Он поднял голову, и в его глазах застыло удивление.
— Что? Почему именно сейчас? Я же только что…
— Именно поэтому! — перебила Оля. — Потому что даже сейчас, когда твоя мать унизила тебя перед всеми, ты всё равно не видишь главного! Она не просто меня ненавидит — она разрушает наш брак! Целенаправленно, методично, день за днём!
— Оль, дай ей время…
— Четыре года недостаточно? — Оля покачала головой. — Нет, Саш! Я больше не могу так жить! Я не собираюсь каждый день доказывать, что достойна быть твоей женой! И я не хочу выбирать между сохранением собственного достоинства и сохранением брака!
Саша выглядел так, словно его ударили под дых.
— Но я люблю тебя, Оль… Я же только что…
— Любовь — это не только слова, Саш! Это поступки! Это выбор, который мы делаем каждый день! И твой выбор я вижу!
Телефон Саши завибрировал — звонила Валентина Геннадьевна. Он взглянул на экран и, поколебавшись, ответил:
— Да, мам!
Оля поднялась с дивана и направилась в спальню. Она слышала, как приглушённый голос Саши сменяется оправдывающимися интонациями. Перед глазами пронеслись четыре года их брака — счастливые моменты, ссоры, примирения. И неизменной тенью за спиной Саши всегда стояла его мать.
Открыв шкаф, Оля достала чемодан и начала складывать вещи. Она знала, что Валентина Геннадьевна добилась своего — их брак разрушен. Но уходя, Оля сохраняла своё достоинство. Она больше не будет пытаться заслужить одобрение женщины, которая видела в ней только врага.
Когда она вышла из спальни с чемоданом, Саша всё ещё говорил по телефону:
— Да, мам, я понимаю… Нет, ты права, я должен был подумать… Конечно, я завтра приеду…
Оля молча прошла мимо него к выходу. На пороге обернулась в последний раз со словами:
— Ну… Что и требовалось доказать! Передай своей матери, что она получила то, чего хотела! Надеюсь, она одобрит твой следующий выбор!
Дверь закрылась за ней, отрезая прошлую жизнь. В коридоре ещё долго звучал голос Саши, уверяющий мать в своей преданности…
