Инна с трудом уговорила себя выйти на улицу. Перед этим пришлось долго бороться с собой, убеждать, что в магазин всё-таки нужно, дома из еды не осталось ровным счетом ничего.

Нет, она не была ни алкоголичкой, ни человеком, застрявшим в бедности. Просто жить не хотелось. Даже есть не хотелось.

Но разум подсказывал: если не есть, то силы покинут, она не сможет работать, а дальше — пропасть. А работа у неё серьёзная, Инна была акушеркой.

Она медленно спустилась по лестнице, распахнула тяжёлую дверь подъезда и выдохнула с обречённостью. Как обычно, на лавочке собрались местные бабушки, как всегда в это время дня. Инна поняла: ну сейчас начнётся. Она даже не успела закончить мысль, как бабульки заметили ее.

— Инночка, милая, здравствуй! Как дела?

— Ну что, не объявился Алексей? — В голосах прозвучало сочувствие, но Инна уже знала: её осуждают.

Сжав зубы, она коротко ответила:

— Нет. Никаких новостей.

— Ну ты держись, девочка. Может, скоро всё выяснится.

Инна поспешила уйти. Но спиной чувствовала их взгляды и слышала перешёптывания:

— Вернётся, ага, держи в кармане шире! Мужику наследника не родила, вот он и сбежал.

— Да что ты, Николаевна, говоришь такое? Уж если уходят, так с вещами и честно! А тут…

— Никто ничего не знает — ни дома, ни на работе. Я-то думаю, к другой ушёл. А объясняться побоялся. Трус мужик.

— Ну ты и придумала, Николаевна! Его ведь даже полиция искала. Где он, без документов, жить-то будет?

— А по мне, Инна всё знает. Только стыдно признаться.

Соседки недоверчиво смотрели на говорящую. Мысль была неожиданной, но не лишённой логики.

— Минутку… — оживилась одна из бабушек. — В сериале видела! Там мужик три семьи завел, всю его любили ничего не подозревали. А как узнали, у-у-у что началось! Вот-вот. И тут, может, то же самое!

— А ведь ты права, Николаевна, — усмехнулась другая.

Николаевна сияла от удовольствия. Эта догадка только что вплыла в ее голову. И не из-за доброты к Инне, совсем нет. Просто бабка всегда находила радость в чужих бедах.

***

Инна перевела дух только у входа в магазин. Ей нравился этот небольшой магазинчик: продавцы там были незаметные — приветливые, не навязчивые, ничего не спрашивали и не предлагали. Как раз то, что нужно, когда не хочешь никого видеть.

Прошёл год с того дня, как исчез Алексей.

Просто уехал утром на работу и не вернулся. Машину нашли спустя неделю, в трехстах километрах от дома, аккуратно припаркованной, без следов взлома. Поиски ни к чему не привели. Следователь, который вёл дело, уже едва скрывал насмешки, постоянно интересовался, какие у них были отношения, не пилила ли она мужа.

Инна умоляла, плакала, но усилия полиции сошли на нет. Ее походы в участок закончились нервным срывом, когда следователь выпалил:

— Да сколько можно сюда ходить? Думаете, если найдём вашего мужа, вам не сообщат? Мешаете работать!

Эти слова обрушились на нее, как будто холодный душ. Никому, кроме нее, Лёша не был нужен. Тогда Инна два дня пролежала пластом, без силы, без еды, без желания жить.

С Лёшей они прожили десять счастливых лет. Когда он сделал ей предложение, она отказалась, признавшись, что из-за давней операции никогда не сможет стать матерью. Он долго молчал, а потом, обдумав, твёрдо сказал: собственные дети не так важны для него, как она. Можно и в детдоме взять, как только на ноги встанут. И они жили в гармонии, пока беда не постучалась в их двери.

В тот день Лёша должен была забрать её с работы после смены. Планировали пойти в кино. Инна, отличавшаяся любовью к своему делу, задержалась на работе из-за сложных родов. Позвонила:

— Получится попозже? Здесь серьёзная проблема, без меня никак.

— Конечно. Я пока съезжу в одно место — там монета, которую искал полжизни.

Она засмеялась: редкая удача. Лёша был коллекционером. Истории его находок завораживали. Среди них особое место занимала «счастливая монета», ставшая для них талисманом. Алексей говорил, что именно за ней ехал в день их первой встречи.

Сначала монета просто лежала в кармане, потом он сделал две крохотные дырочки и повесил ее на цепочку на шею. Это была древняя вещь, к тому же очень дорогая. Инна, увидев, что он ее продырявил, ахнула:

— Да она же теперь ничего не стоит! Ты же ее испортил!

— Пусть так. Зато она всегда со мной, как и ты. И расставаться я с вами не собираюсь.

Эти воспоминания больно сжали сердце. Инна не заметила, как подошла к магазину. Заблудившись в мыслях, она почти автоматически ходила между стеллажами, выбирая продукты. Когда корзина была наполнена, направилась к кассе.

К удивлению, там собралась небольшая очередь из пяти человек. Обычно магазин бывал пуст, и такая сцена вызвала у Инны легкое раздражение. Она встала в конце и начала прислушиваться.

Как выяснилось, дело затянулось из-за скандала. Продавщица громким голосом, как будто специально натренированным для таких разборок, кричала на покупателя.

И тут Инна услышала, кто ей отвечает. Дрожащий, неуверенный голос. Она вытянула шею, чтобы увидеть происходящее. На кассе стоял худенький мальчишка лет семи в поношенной одежде. Перед ним лежали батон и пакет молока, а он, протягивая что-то кассирше, жалобно говорил:

— Тётя, не кричите! У меня есть денежка!

Инна замерла, когда продавщица начала выкрикивать такие слова, от которых у взрослых уши в трубочку бы свернулись. Не выдержав, она шагнула вперед:

— Вы что творите?! Перед вами ребенок, а вы орёте, как будто с цепи сорвались!

Продавщица окинула ее, оценила, но, видимо, решила не связываться. Выражение лица Инны не предвещало ничего хорошего.

— А что мне делать? Самой за всех бродяг платить, что ли? — буркнула продавщица.

Мальчик торопливо сунул ей деньги в руку, и только тогда Инна заметила, что именно он передал продавщице. Это была древняя монета, отполированная до блеска. Надписи на ней почти стерлись, но в центре виднелись две крохотные дырочки. Инна замерла, мальчишка тем временем радостно поблагодарил:

— Спасибо, тётенька! — и поспешил к выходу.

— Это что ещё? Нормальные рубли давай, — возмутилась продавщица ему вслед.

Инна, не раздумывая, сунула ей купюру и бросилась следом за мальчиком, бросив корзину с продуктами на столике.

— Мальчик! Подожди! — закричала она.

Тот остановился, испуганно посмотрев на нее.

— Вы хотите это забрать? — Он прижал к груди хлеб и молоко. — Или… Хотите отправить меня в детский дом? Я всё равно сбегу!

Инна присела рядом с ним на корточки, стараясь говорить мягко:

— Нет, не бойся. Я не буду о ничего забирать. Я просто хочу узнать… откуда у тебя та монетка, которой ты заплатил?

Мальчик, оглядываясь, зачастил.

— А что? Я не украл. Это дяденька дал. Он хороший, но чокнутый. Не разговаривает и ведет себя… ну… странно.

У Инны бешено заколотилось сердце.

— А ты знаешь, где он живёт?

— За нашими домами, где теплотрасса. Я там часто бываю. Он меня научил красиво свистеть. А вам он зачем?

Инна почувствовала, что ее сердце сейчас выпрыгнет из груди. Она столько лет пыталась отучить Алексея от привычки свистеть!

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Лёшка, — просто ответил мальчик.

Инна невольно улыбнулась.

— Лёшенька, отведи меня к нему, пожалуйста. А я тебе куплю мороженое или торт, что захочешь.

Мальчик задумался, а потом мотнул головой:

— Мороженого хватит. Черничного в рожке. Пошли.

Они шли через старые дворы и сараи, пока не оказались на каком-то пустыре. Вокруг валялся строительный мусор и хлам.

— Я позову его, — сказал Лёша и скрылся за бетонными плитами.

Инна осталась одна, оглядываясь. В голове стучало: «А если это не он? Может ли быть, чтобы человек, которого искали год, жил так близко и никому не попался?»

Ее размышления прервал звук шелестящих веток. Она обернулась и замерла. К ней шли двое: мальчик и… Алексей.

Шок накрыл Инну раньше, чем она успела понять, что происходит. И она провалилась в темноту.

— Осторожнее, осторожнее, — слова доносились как издалека, пока Инна медленно приходила в себя. Она увидела над собой небо и почувствовала, что ее куда-то везут на каталке. Попыталась сесть, но чья-то рука мягко, но настойчиво прижала ее.

— Тише, вам нельзя вставать, пока не выяснили, что стало причиной обморока.

Инна отмахнулась и, не обращая внимания на слабость, резко поднялась. Она была там же, на пустыре, рядом стояла машина «скорой».

— Где он?! — спросила она, глаза лихорадочно искали кого-то.

Врач скорой удивлённо посмотрел на неё:

— Кто?

— Мужчина. Здесь был мужчина. Бомж… или кто-то вроде того.

— А-а-а. Он был с вами, пока мы не приехали, потом схватился за голову и побежал куда-то.

— Куда?! — Инна почти закричала. — Скажите, куда он побежал?!

Доктор развёл руки, слегка отступив под её натиском:

— Да откуда мне знать? Туда, кажется… И мальчонка за ним рванул. Вы будете госпитализироваться? — Врач поднял бровь. — Думайте скорее, у нас вызовов полно.

— Нет, не буду! — бросила она и, не слушая возражений, бросилась в указанном направлении.

Неровные кирпичи под ногами больно давили, но Инна не обращала внимания. Дыхание сбилось, сердце колотилось, но она продолжала бежать, пока не услышала голоса. Сбавив шаг, она осторожно двинулась вперед.

Алексей сидел на земле, обхватив голову руками.

— Что-что-что-что делать… — шептал он, не замечая её.

Рядом стоял маленький Лёшка и, гладя Алексея по плечу, говорил:

— Ты чего плачешь? Всё ведь хорошо.

Алексей медленно поднял глаза, полные боли и растерянности.

— Ты не понимаешь… Это была моя жена. Я всё вспомнил.

Лёшка удивлённо наклонил голову.

— Тогда чего убежал? Она же хорошая. Булку купила и молоко. И мороженое черничное. Я его уже съел.

Алексей тяжело вздохнул:

— Я не могу… Посмотри на меня. Я не помню всего, не знаю, что со мной случилось. А если я натворил что-то страшное? Как я могу вернуться к ней таким опустившимся?

Мальчик покачал головой с уверенностью, которая казалась взрослой.

— Ты нормальный. Ничего ты плохого не мог сделать. Что теперь?

— Не знаю. Надо подумать, разобраться в себе. Инна не оставит всё просто так, а я… я боюсь, что стану для неё позором.

Алексей снова схватился за голову. Вспышки воспоминаний, обрывки фраз, лица — всё это причиняло ему острую боль. Он зажмурился, пытаясь прогнать нарастающую темноту.

— Лёша, прошу, не убегай! — раздался тихий голос.

Алексей резко вскинул голову и увидел Инну. Она стояла перед ним, дрожа от волнения.

— Лёша… Я так долго тебя искала! — прошептала она.

Она бросилась к нему, обняла, как будто боялась, что он снова исчезнет. Алексей застыл, не зная, что делать, а потом обнял ее в ответ, и слезы хлынули из его глаз.

***

Алексею понадобилось два месяца в больнице, чтобы восстановить здоровье и начать разбираться в своем прошлом.

А маленькому Лёшке рассказали про детдом, где он мог учиться и получать нормальный уход. Лёшке захотелось научиться читать, писать и считать, как взрослые, поэтому он согласился пойти в школу. Несмотря на тоску по свободе, мальчик говорил, что в детдоме всё не так плохо, как он ожидал: кормили вкусно и не били, а это уже казалось ему чудом.

***

— Лёш, ты всё собрал? — Инна нервничала, поправляя волосы перед зеркалом.

— Да собрал я всё. Успокойся! — Алексей с улыбкой подошёл и обнял её.

— А если он откажется? — Инна снова бросила на мужа тревожный взгляд.

— Нужно было раньше волноваться, — мягко заметил Алексей, крепче обняв ее. — Всё будет хорошо. Поверь.

Сегодня они ехали в детдом, чтобы забрать маленького Лёшку домой. Три месяца понадобилось Инне и Алексею, чтобы оформить все бумаги и подготовить все необходимое.

Когда они приехали, мальчик, едва завидев их, сорвался с места.

— Я так и знал, что вы придёте! С утра в окно смотрел! — воскликнул он. — Вы же побудете со мной?

— Нет, Лёш, — Инна погладила его по голове. — Нам нужно домой, у нас праздничный ужин.

— А может, потом? — Мальчик огорчился.

Инна улыбнулась, взглянув на мужа.

— Никакого «потом». Мы хотим, чтобы ты жил с нами. Всегда. Ты согласен быть нашим сыном?

Мальчик застыл, а затем медленно поднял голову. Его глаза блестели от слёз.

— А как же очередь? — спросил он тихо, оглядываясь на других детей. — Мне сказали, что ждать нужно очень долго…

Инна обняла его и тихо сказала:

— Нет, Лёш, для таких дел очереди не бывает.

Мальчик расплакался, прижимаясь к ней, а Алексей поднял его на руки, обнял обоих и улыбнулся:

— Всё, хватит плакать. Нас дома ждёт огромный торт!