Маленькая девочка в коричневых колготках и без обуви бежала по обледеневшей деревенской дороге. Лёд вперемешку с грязью подтаивал под её тёплыми ножками, и большой палец, выглядывающий в дырку в колготках, стал уже совсем чёрный. Почему-то больше всего у Нади мёрз именно этот палец.
Может быть потому, что ног в целом она уже почти не чувствовала. Они застыли как и все тело девочки, на которой кроме колготок было лишь довольно поношенное домашнее платье.

Весна только лишь начиналась и пока еще по календарю, а о погоде на улице этого нельзя было сказать. Единственное, что выдавало время года, была дорога. В тёплое время суток снег на ней таял, обнажая чёрную грязь. А вокруг ещё белели сугробы. Сейчас на улице был вечер, и тёплым его уж точно нельзя было назвать. Дорога вновь застыла и обледенела, и этот лёд резал ноги Нади даже сквозь колготки.

Девочка училась в третьем классе и уже довольно хорошо понимала, что бежать в таком виде по улице ненормально, и она привлекает внимание.
Но в данный момент Наде было всё равно, лишь бы только убраться подальше от дома. Там дома был этот новый мужик мамы.

Девочка давно смирилась с тем, что мужчины в их доме появляются и исчезают. Некоторые требуют, чтобы Надя называла их папой, некоторые просто не обращают на неё внимания. Сама Надя устала запоминать новые имена.

Последний мужчина был другой. Надя почувствовала смутную угрозу, исходившую от него, едва он переступил порог запущенного, давно требующего ремонта дома. Этот мужчина не начал воспитывать её ремнём, как предыдущий мамин сожитель. К такому повороту девочка была готова. А тут как раз наоборот — улыбчивый и невысокий мужчина с лысиной на пол головы, скользким ужом вполз в дом и начал задаривать Надю подарками. Он не пил, как мама Нади и у него имелись деньги.

Казалось бы, девочке стоило радоваться, но ни тут то было! Надя жила такой жизнью до девяти лет и у неё была очень сильно развита интуиция. Она до жути боялась улыбок нового отчима и брезговала брать его подарки. Эти подарки казались липкими, окутанными паутиной склизкого дяди. Он приносил в дом алкоголь, много алкоголя, и мама Надя напивалась до беспамятства. Именно в такие моменты в новоявленном отчиме просыпалось желание помочь Наде с учебой, поговорить с ней. Он садился рядышком и приторным голосом расспрашивал о делах в школе, стараясь положить руку девочке на плечо, либо на коленку. Надю тошнило в такие моменты, и хотелось исчезнуть, раствориться. И обычно ей удавалось ускользнуть, но не сегодня.

Сегодня мама напилась сильнее обычного и вырубилась прямо на кухне, уронив голову на стол. Новый ее сожитель зашел в комнату Нади и поплотнее прикрыл за собой расшатанную дверь. Все это он делал с такой сальной улыбкой, что у девочки побежали мурашки по спине. Улыбка не предвещала ничего хорошего, как и поведение мужчины. Сегодня он решил не церемониться, считая, что уже довольно долго окучивал девочку и задабривал подарками.

-Что это платьице на тебя, Надюша? Какое-то оно старенькое. А давай мы его снимем, а позже я куплю тебе новое. Хочешь?

Ужас сковал Надю, и тошнота подступила к горлу. Мужчина приблизился к ней вплотную и протянул свою паучью ладонь. Девочку вырвало прямо на его спортивные штаны. Мужчина заматерился, отпрыгнул и его лицо исказила злоба.

-Так, значит? — прошипел он. — Подожди, я сейчас вернусь. Переоденусь и вернусь.

Мужчина вышел, а Надя поняла, что времени у нее совсем не остается. Надо бежать, но как? Она не успеет дойти до входной двери. Мамин сожитель обязательно её остановит. Единственным выходом оставалось выпрыгнуть в окно. Девочка подбежала к деревянной оконной раме, с трудом справилась с заржавевшими шпингалетами, залезла на подоконник и шагнула в почти поравнявшийся с окошком сугроб.

И вот она бежит по дороге, бежит к трассе сама не зная зачем. Её гонит страх и желание побыстрее скрыться, а холод пронизывает насквозь. Кажется он проник к каждой косточке и скоро Надя превратится в один из этих грязных ледяных комков, которые так царапают девочке ноги.

Она добежала до трассы и пошла по обочине. Зубы уже не стучали, как в лихорадке, а кожу на лице стянуло морозом. Голова почти ничего не соображала и внезапно захотелось спать. Надя не слышала, как пыхтя и выбрасывая облака дыма останавливается большегруз за её спиной.

Михаил лёг спать пораньше. Что ещё делать одному? Скучно и непривычно в квартире без жены Оли, которая уехала с ночевкой, навестить свою маму. Тоскливо было одному, вот и решил парень от души выспаться.

Они с Олей были молодой семьёй, обоим не исполнилось ещё и двадцати трёх.
Но уже решили завести ребёнка. Жена Миша была на шестом месяце беременности. А почему бы и нет? Работа у Михаила была стабильная с перспективой карьерного роста и квартира своя, доставшаяся от государства. Тяжело парню было вспоминать, как в возрасте четырнадцати лет его мать лишили родительских прав и его забрали в детдом. Ну, это, наверное, и к лучшему. В детдоме несладко пришлось, тут не поспоришь, но ещё хуже было остаться с вечно пьяной матерью и чередой сменяющих друг друга пропитых мужиков. Больше всего Михаил ненавидел тех, которые пытались его воспитывать и всё их воспитание заключалось в физическом воздействии. Миша считал, что ему очень повезло. Всего четыре года в детдоме, и началась светлая полоса. Получил квартиру, нашел работу, а потом встретил Олю.

Оля, девочка домашняя, росла в полной семье. Мише было очень стыдно представить ей свою мать. Соврав вначале, что он сирота, парень до сих пор не мог признаться жене. И даже когда ездил в родную деревню, врал Оле. А ездил он не потому, что скучал по пьющей матери, а потому, что в полуразрушенном, временами неотапливаемом доме подрастала его сестрёнка, отца которой Миша не помнил или вовсе не знал. Это было не так важно, ведь Михаил всё равно чувствовал родную кровь в этой диковатой девочке и знал, как тяжело ей приходится, ведь он сам через всё это прошёл.

Миша лёг спать пораньше, радуясь возможности выспаться, но ему это не удалось. Разбудил телефонный звонок с неизвестного номера. Старческий голос на том конце парень узнал не сразу.

-Мишка, ты что ли? Это тётя Тоня, соседка мамаки твоей. Помнишь, ты как-то номер оставлял, сказал звонить, ежели чё. Так вот, тут приключилось. В деревню фура заехала, дальнобойщик какой-то сеструху твою привёз. Я заинтересовалась, нечасто такие громадины в нашу деревню заезжают. Смотрю, мужик-водитель Надьку в куртку укутал и к вашему дому несёт. А девчонка вырывается, кричит, что не вернётся домой. Мужик твоей мамаки выходит, лыбится, а Надька от него, как от прокажённого. В общем, забрала я сеструху твою к себе. Уж не знаю, что там приключилось, но она ревмя ревёт и домой возвращаться отказывается. А мужичонка-то этот уже в окошко ко мне стучал, трезвый даже вроде, интеллигентный такой. Говорит, Надежда отказывалась делать уроки, и он её наказал. А я ему чуть и не верю и Надьку отдавать не хочу, но ведь вечно я её у себя не продержу. Девчонка озябла совсем. Я ее чаем с малиной отпоила, и сейчас она спит. Вот я и вспомнила про тебя. Что делать-то, Мишка?

Михаил сел на кровати и помотал головой. Старческий голос будто врывался в кошмар его детства. Он никак не мог взять в толк, какой дальнобойщик? Откуда привез его сестру? Понял только одно — Надя до слез боится вернуться в дом матери. Значит, там происходит что-то плохое. Возможно, еще хуже, что было в детстве с ним. Надя девочка, красивая девочка. Его сожители матери могли только пороть, а ведь люди попадаются всякие, тем более среди такого контингента! В глубине души Михаил всегда чего-то подобного боялся, глядя, как подрастает Надя.

-Не отдавайте её, — крикнул он трубку. — Слышите, баб Тонь, не отдавайте ни в коем случае. Я скоро приеду.

Одной рукой натягивая на себя джинсы, другой Михаил вызывал себе такси. Он уже и забыл, что собирался выспаться. Не прошло и часа, как был в деревне в которой жил до четырнадцати лет. Первым делом он пошёл не к соседке, а в дом матери. Мать, предсказуемо, спала пьяная прямо на кухонном полу. Рядом валялся упавший стул. Зато её новый сожитель был трезв, как стеклышко.
А как забегали его глаза, когда он увидел Михаила! Только поэтому Миша понял, что не ошибся в самых страшных своих предположениях. Когда он вышел из дома под глазом лысого мужчины наливался багровыми оттенками свежий синяк.

На следующий день вечер жена Миши, Оля, возвращалась домой. Она вошла в подъезд налегке, с улыбкой вспоминая, что маме на этот раз не удалось впихнуть ей свои соленья-варенья, потому что теперь Оле нельзя поднимать тяжелое.
Она погладила свой аккуратный животик и, с досадой вспомнив, что лифт до сих пор в ремонте, потихонечку пошла по лестнице на пятый этаж. Миша был дома. Войдя в прихожую, Оля хотела его окликнуть, но замерла, увидев на обувнице расхлябанные сапожки маленького размера. Что это? У них кто-то в гостях? Кто-то с ребенком? Тогда почему нет взрослой обуви?

В зале громко работал телевизор. Ольгин муж сидел на диване с какой-то девочкой. Поглощая попкорн, они смотрели мультики. Увидев вошедшую девочка сжала плечики, а Михаил резко вскочил, уронив ведёрко с попкорном, но не обратив на это внимания. Выглядел он очень виновато.

-Оля, привет. Познакомься, это моя сестрёнка Надя.

Брови девушки взлетели вверх и так там и остались, придавая лицу изумлённое выражение. Она молчала, не зная, что сказать и что спросить при ребёнке. Миша это понял. Взяв жену под локоток повел в спальню. Едва зайдя туда, начал оправдываться.

-Оль, я врал тебе, что круглый сирота. У меня жива мать. Она алкашка. Её лишили родительских прав, когда мне было четырнадцать. Мне стыдно было тебе в этом признаться в самом начале, когда мы только познакомились. Ну, а потом всё так и пошло, по накатанной. Помнишь, я говорил тебе, что навещаю друга в деревне. Так вот, я ездил туда, но не к матери, а к сестрёнке. Ей всего девять. Мать всё так же пьёт и водит мужиков. На этот раз она привела какого-то слизняка и он начал вести себя неадекватно по отношению к сестренке. Надя сбежала. Она раздетая дошла до трассы и там её подобрал какой-то дальнобойщик. Я забрал Надю. Можно она пока побудет у нас?

Оля машинально положила руки на животик. Погладила его, успокаивая себя и малыша одновременно. От обилия информации у нее закружилась голова.

-Что ты хочешь ,чтобы я тебе сказала? — вскрикнула она. — Миша ты врал мне! Как ты мог? Ну ладно вначале, а потом, когда сделал мне предложение? Ты должен был рассказать правду о себе. Я считала, что у тебя нет никаких родственников, а тут оказывается и мама и сестра! И как это, она побудет у нас? Ей девять, видимо, она ходит в школу.

-Сейчас как раз начались весенние каникулы.

-Да неважно, Миш. Она у тебя какая-то странная. Почему в таком возрасте она смотрит совсем детские мультики? Да и вообще… Я не понимаю, не представляю…. В голове никак не может уложиться.

-Оль, ну прости ты меня, — дотронулся до локтя жены Михаил. — Я стыдился своего прошлого, поэтому врал. Но Надя, она ни в чем не виновата. Мультики она смотрит, потому что ей не доставало обычного детства. Когда ты узнаешь её поближе, она тебе понравится.

Легко сказать, понравится! Может быть, если бы знакомство с девочкой произошло при других обстоятельствах Оля отнеслась бы к ней более благосклонно, но ложь Михаила, продолжавшаяся столь длительное время, выбила девушку из колеи. Она не разговаривала с мужем пару дней и копилось в ней раздражение против этой неряшливой, диковатой девочки. Надя вела себя словно дикий зверек. Она абсолютно не была приучена к гигиене, не чистила зубы, не мылась. А уж как она вела себя за столом! Хватать еду руками или начать пить через край тарелки суп было для девочки в порядке вещей. При этом Надя, напуганная Ольгиным молчанием в первые дни, и сама замкнулась. Разговаривала девочка только с братом, а вопросы Оли отвечала односложно, втягивая голову в плечи.

Через несколько дней Оля отошла и простила Мишу. Тогда она и спросила мужа о поведении его сестрёнки.

-Почему она такая дёрганная? Ощущение, что её били, она всё время ожидает удара.

-Скорее всего, так и было, — с горечью сказал Миша. — Меня мамкины сожители поколачивали частенько. Думаю и Наде прилетало. Но она же не со всеми такая. Со мной Надя ведет себя нормально. Ты должна расположить ее к себе.

Оля не хотела никого к себе располагать. К тому же, не видела в этом никакого смысла. Каникулы подходили к концу и Оля с огромным нетерпением ждала, когда, наконец, Михаил увезет свою сестренку обратно в деревню.

Да, девочку было жалко, но Оля старалась об этом не думать, потому что понимала, что не хочет, чтобы Надя оставалась в их квартире. Однако к концу каникул Миша становился всё задумчивее и Олю это пугало. В предпоследний день случилось именно то, чего она так боялась. Вечером, закрывшись в спальне, муж начал разговор.

-Оль, я хочу, чтобы Надя осталась у нас.

-Как ты себе это представляешь? — вздрогнула Ольга. — У неё есть мать.

-Да какая это мать? — вздохнул Михаил. — Лишить её родительских прав и на Надю не составит никакого труда. А мы с тобой молодая, полноценная семья со своей жилплощадью. Мы легко можем взять её под опеку.

-Нет и еще раз нет, — закричала Ольга.

Она старалась говорить тише, чтобы спящая за стеной девочка не услышала ее, но не сдержалась.

-Миша, я говорю нет. Я не могла дождаться конца каникул, чтобы ты наконец увез эту Надю. Я всё понимаю, она твоя сестрёнка, но я жить с ней не смогу. Я слишком молода, чтобы заботиться о такой большой девочке. Она дикая, невоспитанная, нечистоплотная. Она смотрит на меня волчонком. И вообще, Миш, ты не забыл, что скоро у нас родится свой ребёнок? Нам будет тесно вчетвером в этой квартире.

-Но я просто не могу отвезти её обратно в деревню, — тоже повысил голос Михаил. — Мать до сих пор живёт там с этим слизняком. И кто знает, что может произойти… Неужели тебе ни капельки не жаль Надю?

-Жаль. Очень жаль. Но в первую очередь я думаю о нашем с тобой ребёнке. Короче, моё окончательное слово — нет. Каникулы закончатся и ты увезёшь свою сестру в деревню.

-Нет, не увезу, — упрямо сказал Миша. — Это все равно, что подобрать бездомного котенка с мусорки, покормить, пригреть и снова выкинуть. Только это не котенок, это моя сестра!

-Ах, так? — вспылила Ольга, — Значит, уйду я. Я не буду жить с тобой, если она останется здесь. Выбирай, кто тебе важнее.

Разговор происходил в кровати. Ольга демонстративно повернулась к мужу спиной и обиженно засопела, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Михаил тоже лег. Ворочался, тяжело вздыхал, но все-таки уснул, а Ольге не спалось. Девушка уже жалела о своих, брошенных сгоряча, словах. Она любила Мишу и не хотела от него уходить. В то же время ей жутко не хотелось, чтобы Надя осталась с ними. Чужой человечек с колким взглядом не вызывал в ней ничего, кроме раздражения. Она не знала эту девочку, не знала, что творится у нее в голове, чувствовала себя неуютно в ее присутствии.

Оля не спала, переживая из-за ссоры и вдруг услышала тихие звуки в квартире.
Надя ходила стараясь не шуметь, но у неё это мало получалось. Щелкнула дверью, скрипнула половицей. Ольга лежала и прислушивалась. Что там бродит эта чужая девочка? А это что за звук? Она что, открывает входную дверь? Что ей понадобилось на лестничной клетке?

Ольга встала, нащупала рукой свой длинный махровый халат висевший на стуле, накинула его на плечи, вышла из спальни. Включив в прихожей свет девушка убедилась, что ни куртки, ни сапожек Нади не было. Куда ночью могла пойти девятилетняя девочка в незнакомом городе?

Оле стало не по себе. Она, как была, в одном халате и тапочках вышла на лестницу. Лифт так и не починили и девушка торопливо начала сбегать вниз по ступенькам. Надю она догнала на первом этаже.

-Стой, подожди. Куда ты собралась? — с придыханием спросила Ольга, держась за живот. — Еле тебя догнала.

В первую секунду девочка растерялась, увидев жену брата, а потом выражение ее лица приняло привычный хмурый вид.

-Не надо было меня догонять. Я ухожу.

Девочка была напряжена. Казалось, в любую секунду выскочит из подъезда. И что делать тогда? Не бегать же за ней по улице, в халате!

-Давай поговорим, — сказала Оля, потихоньку приближаясь к ребенку. — Я не понимаю, что случилось. Ты захотела в деревню, к маме? Тогда дождись утра, и Миша тебя отвезет.

-Я не хочу к маме, — лицо Нади скривилось. Она старалась не заплакать. — Миша говорил, что постарается сделать так, чтобы я осталась с ним. А потом я услышала ваш разговор. Если Миша оставит меня здесь, то ты от него уйдешь. А так я тоже не хочу. Миша, он хороший и ему будет без тебя плохо. Так что, я уйду. Я найду детдом и попрошу, чтобы меня в него взяли. Я ушла сейчас, ночью, чтобы вы больше из-за меня не ссорились. Я уже поняла, что ты меня ненавидишь.

Оля смотрела на девочку, будто впервые ее видела. Вот, значит, она какая! Готова уйти, лишь бы у брата было все хорошо. Значит, Надя добрая. А что, собственно, Ольгу в ней раздражает? Дурные привычки, неряшливость? А откуда же взяться чистоплотности, если девочка росла с пьющей матерью?

-Какая же ты, оказывается, глупышка, — кутаясь в махровый халат Оля подошла вплотную к девочке и тихонько, стараясь не спугнуть, приобняла ее за плечи.

-С чего ты взяла, что я тебя ненавижу? Я просто тебя не знаю. Может быть, дашь мне еще одну возможность узнать тебя поближе? Давай начнем наше знакомство сначала.

Миша проснулся утром и не обнаружил жену в постели. Испугавшись, что она встала пораньше для того, чтобы съехать от него, парень вышел из спальни.
Олю он нашёл в ванной комнате. Она учила Надю правильно чистить зубы.

Миша промолчал. Молчал он и тогда, когда его жена вместе с сестренкой пошли на кухню, и Оля показывала Наде, как готовить блинчики на завтрак. Происходило это в тёплой атмосфере. Ольга подшучивала над девочкой, но делала это очень по-доброму. Миша даже растерялся, услышав Надин смех.

-Что-то случилось, пока я спал? — хитро прищурившись, спросил Михаил.

-Пока ты спал случилось много чего, — с улыбкой ответила Оля. — Я попросила Надю остаться с нами жить. И она ответила, согласим. Правда ведь, Надь? — Оля подмигнула девочке. — Так что, Миша, ты должен приложить большие усилия, чтобы Надю у нас не смогли забрать.

Прошел год.

Толкая впереди себя голубенькую коляску, Ольга вышла из подъезда. В коляске мирно спал её укутанный сынок. Но взгляд Оли был встревожен и всматривался вдаль. Она выглядывала Надю не вернувшуюся из школы вовремя. Оля была напряжена и почти бежала с коляской по подъездной дорожке, пока не увидела вышедшую из-за угла и помахивающую мешком для обуви девичью фигурку. Оля выдохнула, а когда Надя приблизилась, закричала:

-Ну, ты чего? Почему телефон выключен? Почему задержалась? Ты хоть представляешь, как я нервничала?

-Олечка, прости, прости, — девочка вприпрыжку приблизилась и на секунду прильнула к Ольге. — Телефон разрядился, а после уроков нас задержали. Я ведь совсем немного опоздала. Что ты волнуешься?

-Я всегда за тебя волнуюсь, — махнула ладошкой Оля. — Рассказывай лучше, исправила свой трояк по русскому?

Оля не лукавила, она волновалась за Надю. Прошел какой-то год, а она полюбила девочку, как родную. Сейчас ей сложно было поверить, что когда-то Надя вызывала в ней раздражение своей нелюдимостью. Оказывается, доброта меняет всё. Стоило посмотреть на девочку другими глазами, как и она стала другой. Это был добрый, светлый ребёнок, ставший частью Ольгиной семьи.