— Раз ты тут всё решаешь – сам и расхлёбывай. Я больше не буду готовить, не буду убираться, не буду что-то делать для вас. Я устала! Устала быть прислугой в собственном доме!
– Что ты опять драматизируешь?
– Драматизирую? – Вероника горько рассмеялась. – Твоя сестра живёт здесь уже больше месяца. Жить может, ремонт делать может, а элементарно приготовить себе поесть – не может! У неё что, лапки?
– Ник, ты не против, если Инга поживёт у нас недельку-другую? – Алексей присел на край кухонного стола, наблюдая, как жена нарезает овощи для салата.
– А что случилось? – Вероника подняла взгляд от разделочной доски.
– С Никитой этим своим разругалась вдрызг. Собрала вещи и ушла.
– К маме не хочет?
– Ты же знаешь… – Алексей махнул рукой. – Мама начнёт причитать, нотации читать. Инге сейчас не до этого.
Вероника на секунду задумалась, вспоминая, как самой порой требовалась помощь и поддержка. Правда, ей некуда было пойти – ни брата, ни сестры, одна как перст.
– Конечно, пусть приезжает. Места всем хватит.
– Спасибо, родная! – Алексей чмокнул жену в щёку. – Я знал, что ты поймёшь.
– Лёш, а она надолго планирует?
– Да нет, что ты! Пока квартиру не найдёт. Две недели максимум.
– Ладно, – улыбнулась Вероника. – Глядишь, веселее будет.
Вероника всегда считала себя человеком, готовым протянуть руку помощи. Наверное, потому, что самой когда-то приходилось несладко. Росла без отца, мать пропадала на двух работах, чтобы дочь ни в чём не нуждалась. Своих братьев и сестёр не было – не с кем поделиться, не к кому прижаться в трудную минуту. А потом и мама ушла – рак не щадит никого. Остались только воспоминания да однушка в маленьком городке.
Когда Вероника поступила в московский вуз, квартиру сдала. Деньги от аренды да стипендия – жить можно. В общаге познакомилась с Алексеем. Высокий, харизматичный второкурсник сразу покорил её сердце. А уж когда он познакомил её со своей семьёй… Боже, как же Вероника им завидовала! Раиса Васильевна – мама Алексея – души не чаяла в своих детях. Инга, младшая сестрёнка, только-только школу закончила, но уже вовсю строила планы на будущее. Все друг за друга горой, все помогают, поддерживают.
Когда они с Алексеем решили пожениться, Вероника продала мамину квартиру. Все деньги до копейки вложила в первый взнос за их с мужем новое жильё в Москве. Ипотека, конечно, но ведь своё, семейное гнёздышко! Первое время было тяжело – она доучивалась, Алексей один тянул платежи. Потом устроилась на работу, стало полегче.
А теперь вот Инга… Вероника помнила, как искренне радовалась за золовку, когда та съехалась с Никитой. «Ну всё, – думала, – и у малышки жизнь налаживается». Но семейная лодка Инги, как и многие, разбилась о быт, даже не успев толком отплыть от берега. И вот теперь младшая сестрёнка мужа стоит на пороге их квартиры – с чемоданом, заплаканная, но с той особой решимостью в глазах, которая бывает только у людей, точно знающих: их здесь примут и поймут.
Ведь правда поймут?
Спустя месяц Вероника поняла: что-то пошло не так. Инга, которая должна была активно искать жильё, прочно обосновалась в их квартире. Временная гостья незаметно превратилась в постоянную соседку, причём с весьма своеобразными представлениями о совместном быте.
– Инга, может, приберёшься в ванной после себя? – Вероника в очередной раз обнаружила разбросанные влажные полотенца и батарею косметических средств.
– Ой, Ник, извини! – золовка виновато улыбнулась. – Я после работы совсем без сил. Может, завтра?
Начиналось завтра, а мокрые полотенца так и лежали на полу, пока Вероника не убирала их сама.
На кухне творилось то же самое. Грязная посуда, крошки на столе, пустая упаковка от готовой еды в раковине. Вероника готовила на троих, хотя изначально думала – Инга будет помогать.
– Инга, давай договоримся: ты хотя бы посуду за собой мой, – не выдержала как-то Вероника.
– Я же гостья! – искренне удивилась золовка. – Ты разве гостей заставляешь посуду мыть?
Вечером Вероника не выдержала:
– Лёш, нам надо поговорить.
– М-м? – муж оторвался от ноутбука.
– Сколько ещё твоя сестра собирается у нас жить?
– А что такого? Места же хватает.
– Ну как что? Месяц прошёл – она даже не думает съезжать! Квартиры не ищет, на работу еле ходит, по дому ничего не делает…
– Ник, ну ты же видишь – ей тяжело. Расставание, депрессия…
– А мне не тяжело? – голос Вероники дрогнул. – Я после работы готовлю, убираю, стираю. На троих! А она даже свою тарелку помыть не может!
– Господи, ну и что такого? Подумаешь – тарелка…
– Дело не в тарелке! – Вероника вскочила. – Дело в отношении! Она ведёт себя так, будто это не мы ей одолжение делаем, а она нам!
В этот момент хлопнула входная дверь – вернулась Инга. Вероника замолчала, но внутри всё кипело. Она смотрела на мужа и не узнавала его. Куда делся тот заботливый парень, который носил ей кофе в постель? Который говорил, что они всегда будут командой?
А через неделю она нашла на журнальном столике каталог отделочных материалов. С загнутыми уголками страниц и пометками на полях.
– Инга, а это что? – Вероника постаралась, чтобы голос звучал максимально нейтрально.
– А, это? – беззаботно отозвалась золовка. – Да вот решила комнату немного освежить. Там и смета есть, – она кивнула на листок. – Правда, может получиться и подороже… Но вы же поможете? Всё-таки семья!
Вероника молча смотрела на смету. В горле встал комок. «Семья». Это слово, которым она так дорожила, теперь звучало как издёвка. И впервые за их совместную с Алексеем жизнь ей стало по-настоящему страшно.
Вероника сидела на кухне, механически помешивая давно остывший чай. Перед ней лежала злополучная смета – триста тысяч на «обновление» комнаты, которую Инга уже считала своей. Цифры плясали перед глазами, а в голове крутилась одна и та же мысль: «Как же так вышло?»
Входная дверь хлопнула – вернулся Алексей.
– Лёш, нам надо серьёзно поговорить, – Вероника расправила плечи.
– Что-то случилось? – муж прошёл на кухню, на ходу развязывая галстук.
– Вот, – она пододвинула к нему смету. – Твоя сестра планирует ремонт. В нашей квартире. За наш счёт.
Алексей пробежал глазами по цифрам:
– Ну, комната действительно не очень уютная…
Внутри Вероники что-то оборвалось.
– То есть как – не очень уютная? – её голос зазвенел. – Лёш, очнись! Это наша квартира! Мы за неё ипотеку платим! А твоя сестра… – она запнулась, пытаясь подобрать слова. – Твоя сестра ведёт себя так, будто это её собственность!
– Ну что ты завелась? – поморщился муж. – Ей же хочется самовыражения, чтобы комната отражала её характер.
– Какая её комната, Лёш? – Вероника почувствовала, как к горлу подступает ком. – Это гостевая комната в нашей квартире! Здесь нет ничего её!
– Конечно, наша. И мы вправе решать, кто тут на что имеет право.
– Вот именно мы, оба! А решил почему-то ты один. Со мной не считаясь.
– Я глава семьи! Я решил!
Эта фраза прозвучала как пощёчина. Вероника словно впервые увидела мужа – чужого, незнакомого человека. Где тот Лёша, который говорил о равноправии в их семье? Который советовался с ней по каждой мелочи?
– Знаешь что? – она медленно поднялась. – Раз ты тут всё решаешь – сам и расхлёбывай. Я больше не буду готовить, не буду убираться, не буду что-то делать для вас. Я устала! Устала быть прислугой в собственном доме!
– Что ты опять драматизируешь?
– Драматизирую? – Вероника горько рассмеялась. – Твоя сестра живёт здесь уже больше месяца. Жить может, ремонт делать может, а элементарно приготовить себе поесть – не может! У неё что, лапки?
В этот момент на кухню вошла Инга. Заспанная, в шёлковом халате, она направилась к холодильнику:
– Ника, а что на ужин?
Это было уже слишком.
– Ничего! – выкрикнула Вероника. – Нет больше ужина! И обеда нет! И ужина! Хватит! Только если, вон, Лёша расстраивается. Я вам не домработница!
– Господи, да что с тобой такое? – Алексей схватил её за плечи. – Успокойся!
– Не трогай меня! – она вырвалась. – Ты… вы оба… вы просто использовали меня! А я-то, дура, думала – семья! Думала – наконец-то у меня есть близкие люди!
– Вероника, ты неблагодарная! – влезла Инга. – Мы тебя приняли как родную, а ты…
– Приняли? – Вероника резко повернулась к золовке. – Нет, милая, это я вас приняла. В квартиру, за которую плачу! В дом, который содержу! И знаешь что? Хватит с меня!
Она вылетела из кухни, захлопнув за собой дверь. Руки тряслись, когда она доставала из шкафа чемодан.
– Ты что делаешь? – Алексей влетел в спальню. – Куда собралась?
– К юристу. А потом – куда угодно, только подальше отсюда.
– Ник, ты что, с ума сошла? Какой юрист? Какой развод?
– А я не сказала про развод, – она остановилась, пристально глядя на мужа. – Но да, именно это я и имела в виду. Раз уж ты так хорошо меня понимаешь.
– Одумайся! – в комнату ворвалась Инга. – Ты семью разрушаешь! Из-за чего? Из-за какого-то ремонта?
– Нет, – Вероника говорила тихо, но твёрдо. – Не из-за ремонта. Из-за того, что в этой семье для всех есть место, кроме меня. Для тебя, Инга, есть комната, для твоих капризов есть деньги, для твоей лени есть оправдания. А для моего мнения, для моих чувств, для моего права решать, что происходит в моём доме – места нет.
– Но куда ты пойдёшь? – в голосе Алексея появились заискивающие нотки. – На отдельную квартиру тебе не хватит…
– Хватит, – оборвала его Вероника. – На первый взнос точно хватит. Особенно если учесть, что в этой квартире первый взнос целиком мой. Или ты забыл, откуда взялись эти деньги?
Она захлопнула чемодан. В наступившей тишине было слышно, как капает вода из неплотно закрытого крана. Где-то на улице сигналила машина. Обычные звуки обычного вечера. Только для Вероники этот вечер стал началом новой жизни. Жизни, в которой она наконец-то начала уважать себя больше, чем чужие представления о семье.
Следующие две недели превратились в настоящую войну. Раиса Васильевна названивала каждый день, умоляя «не разрушать семью из-за глупых обид». Инга строчила гневные сообщения, обвиняя Веронику в чёрствости и неблагодарности. Алексей метался между матерью, сестрой и женой, пытаясь усидеть на всех стульях сразу.
А Вероника молча собирала документы. Все чеки, все выписки со счетов, все бумаги по продаже той, старой квартиры – она хранила их бережно, словно предчувствуя, что однажды они понадобятся. Теперь эта предусмотрительность сыграла ей на руку.
– Вы уверены, что хотите подавать на развод? – спросила немолодая женщина-юрист, просматривая бумаги. – Может, стоит попробовать примириться?
– Знаете, – Вероника грустно улыбнулась, – иногда примирение означает просто продолжать терпеть. А я больше не хочу.
Когда она подала заявление на развод, началось светопреставление. Раиса Васильевна примчалась из своего загородного дома, устроила скандал прямо в подъезде:
– Да как ты смеешь? Мой сын для тебя всё сделал! Приютил, замуж взял!
– Приютил? – Вероника сжала кулаки. – Я не бездомная кошка. У меня была своя квартира. Которую я продала, чтобы купить нашу общую. А теперь, выходит, я тут приживалка?
Алексей пытался давить на жалость:
– Ник, ну куда ты пойдёшь? Ты же совсем одна…
– Лучше быть одной, чем с тем, кто заставляет тебя чувствовать себя одинокой.
Потом было долгое, выматывающее судебное разбирательство. Инга пыталась доказать, что тоже имеет право на квартиру – ведь она там живёт! Алексей уверял, что первый взнос они собирали вместе. Но документы говорили сами за себя: отдельный счёт, куда поступили деньги от продажи добрачной квартиры Вероники, прямое перечисление этой суммы в банк в качестве первого взноса.
– Надо же, – хмыкнула как-то Вероника, выходя из зала суда, – а ведь я хранила эти бумаги просто потому, что мама учила беречь документы. Говорила: «Никогда не знаешь, что в жизни пригодится».
Мудрая была женщина, царствие ей небесное.
Когда всё закончилось, когда первый взнос вернулся к Веронике, а остальные деньги от продажи квартиры были поделены поровну, она впервые за долгое время почувствовала себя… свободной. Словно огромный камень свалился с плеч. Словно наконец-то смогла вдохнуть полной грудью.
Что там говорил Алексей? Что ей не хватит на новую квартиру? А вот и хватило – на уютную «двушку» в получасе езды от центра. Возможно, чуть дальше от работы, чем хотелось бы, зато своя. И никто не будет указывать, какие обои клеить и где ставить торшер.
Устав от истерик бывшей свекрови и золовки, Вероника в итоге просто сменила номер. С Алексеем она теперь тоже не общалась, благо детей завести они не успели, делить, кроме квартиры, было нечего. Но от общих знакомых она знала, что денег, доставшихся Алексею после продажи квартиры, выплаты оставшейся части ипотеки, вычета первого взноса и той половины, что причиталась Веронике, ему не хватило на первый взнос за новую квартиру.
Он собирался копить, и чтобы было проще это сделать, они вместе с Ингой вернулись в квартиру матери. А потом мать уговорила сына сделать на эти деньги ремонт. А то доченьке неуютно жить со старым.
Слушая всё это, Вероника только радовалась, что сбежала из этого дурдома и теперь свободна. Да, она всё ещё мечтала о большой семье, но уже понимала, что наличие родственников ещё не означает готовности этих родственников к взаимопомощи. А ведь она хотела именно этого.
