Антонина Петровна завтракала на кухне у своей дочери. Делала она это с большим удовольствием. Никуда не торопилась и с аппетитом вкушала пищу.

Проснувшись сегодня ровно в девять, когда вся семья дочери уже покинула квартиру, разъехалась — кто на работу, кто на учёбу, Антонина Петровна не спеша поднялась. Она умылась и почистила зубы. Затем нанесла на себя несколько видов омолаживающих кремов. На каждую часть лица — свой. И обязательно на руки. Только так. Необходимо следить за собой, в её возрасте это просто жизненно необходимо.

Затем, с удовлетворением глянув на себя в зеркало, женщина по сложившейся уже привычке надела на себя банный халат зятя. Почему-то он ей очень нравился. Не могла она удержаться, чтобы с утра не облачиться в него и не пощеголять в нём по квартире. Халат был невероятно мягким и тонким одновременно. И расцветка цвета морской волны тоже весьма импонировала женщине.

Антонина Петровна проследовала на кухню, где включила телевизор. С минуты на минуту должен был начаться её любимый сериал. Женщина не пропускала ни одной серии. И именно сегодня должна была произойти развязка семейного конфликта главных героев.

Она поставила чайник, чтобы заварить свеженького зеленого чайку с жасмином, и направилась к холодильнику.

Дочь Мила, у которой сейчас жила Антонина Петровна, никогда не скупилась на покупку дорогих, качественных продуктов. Она справедливо считала, и мать её в этом всесторонне поддерживала, что семья должна питаться правильно и вкусно. И что экономить на продуктах ни в коем случае нельзя. Что это последнее дело. Тем более, что зарабатывали они с мужем Игорем очень даже неплохо.

Антонина Петровна привычными движениями достала из холодильника фермерское сливочное масло, баночку красной икры, дорогой твёрдый сыр типа пармезан, не отказалась она сегодня и от балыка. Подумав немного, добавила ко всему банку зернёного творога и жирную деревенскую сметану, которую дочь периодически покупала у своей коллеги по работе. Белок и правильные жиры — вот, что было необходимо и могло поддержать стареющий организм женщины.

Разложив всё это великолепие на столе, она налила себе ароматного чая. И приступила к трапезе.

— Так больше не может продолжаться! У меня нет сил терпеть это. Ты должна убраться отсюда, из моего дома! И как можно скорее! — надрывно закричал главный герой мелодрамы, которую так обожала смотреть по утрам Антонина Петровна.

— Так её, так! Давно уже пора было выгнать эту зме.юк.у! — дожёвывая бутерброд с красной икрой, проговорила она. — Эта бесстыжая уже практически на глазах у тебя, не стесняясь, проделывает свои делишки, а ты ничего не видишь, Альфред!

— Антонина Петровна? А с кем вы тут так горячо общаетесь? И кто кому изм.ен.яет? — на пороге кухни возник зять Игорь, который давно должен был находиться на работе, в своём офисе.

— А? Я… Я кино смотрю, Игорёк. Сериал идёт мой любимый. Сюжет очень захватывающий, вот я и отреагировала так бурно. А ты почему не на работе? Что-то случилось? — слегка растерялась тёща.

Сказав это, она покраснела, вспомнив, что сидит сейчас в халате Игоря.

Зять между тем странно молчал, внимательно разглядывая Антонину Петровну. По его лицу женщина поняла, что тот весьма удивлён, но пока никак не реагирует, что слегка пугало. Затем Игорь перевёл взгляд на богато накрытый стол, который организовала себе для завтрака тёща.

— Ну что, Антонина Петровна, хорошо устроились, как я погляжу. Деликатесы, махровый итальянский халат, любимый сериал с доставкой к столу. Пора посчитать, сколько вы нам должны за проживание в нашей квартире, — заявил зять, глядя на тёщу в упор.

— О чём ты, Игорёк, я не пойму? Если ты расстроился из-за своего халатика, так я его сейчас же сниму и постираю. И никогда больше даже не гляну на него, — заикаясь, проговорила Антонина Петровна.

На столе стыл без толку налитый жасминовый чай и скисал творог, густо приправленный деревенской сметанкой и малиновым вареньицем.

— Да нет, зачем же. Тем более, что он вам так к лицу, Антонина Петровна. Я о другом. Вы у нас сколько уже живёте, напомните мне?

— Э… Две недели, по-моему. Нет, три. Три, точно, — проговорила расстроенная тёща.

На экране в это время вовсю разворачивалась события, которые она сейчас пропускала из-за неожиданного появления зятя. Ей было досадно, что и позавтракать сегодня не получилось так, как планировала.

— Итак, вы у нас живёте три недели. А когда собираетесь съезжать, чтобы я и эти дни тоже заложил в расчёт? — уточнил Игорь.

— В какой расчёт? — вдруг побледнела тёща. — Ты что это — серьёзно?

— Конечно, серьёзно! Вы приехали к нам три недели назад, сказав, что всего на недельку. Так?

— Так. Но ведь там ремонт. Я планировала, что они управятся за несколько дней. Кто же виноват, что бригадир заболел, и моя квартира до сих пор не отремонтирована? — попыталась оправдаться Антонина Петровна.

Ей вдруг стало нестерпимо жарко в халате зятя. Захотелось его поскорее снять, но Игорь стоял возле и смотрел на неё суровым взглядом, не давая подняться и уйти.

— Кто виноват, вы говорите? Ну уж точно не мы с женой, ведь так? — продолжал невесело зять. — И почему мы должны терпеть ваше присутствие дольше означенного вами же самой срока, причём превышающего в несколько раз оговорённый с нами.

— Ты так сложно говоришь, Игорь, а я волнуюсь. Наверное, уже давление подскочило. Ты хочешь сказать, что мне пора убираться восвояси? — догадалась Антонина Петровна. — Я что, вам уже так надоела? А может, я объела вас?

Она сделала капризное и обиженное лицо, надеясь пронять зятя, надавить на жалость.

— Я хочу посчитать, сколько вы нам должны за три недели проживания у нас. Плюс те дни, что вы ещё проживёте. Смотрите, — Игорь при этом показал на стол. — Красная икра, балык, пармезан, фермерские молочные продукты на завтрак. На обед и ужин — всегда свежеприготовленная курица или рыба, или телятина с рынка, дорогие в это время года овощи, самые спелые экзотические и не очень фрукты — и это я перечислил только ваше питание.

Антонина Петровна лишь ахнула, слушая зятя. Ей сделалось дурно.

— Пойдём дальше. Вы спите в отдельной комнате, что будем считать за номер-люкс. Каждый день вы пользуетесь свежими полотенцами, халатом, почему-то моим, нашим импортным сатиновым постельным бельём, — вещами, которые ваша дочь Мила стирает каждую неделю далеко не дешёвыми средствами. Смело и без зазрения совести вы пользуетесь шампунем, кондиционером и дорогими кремами моей жены, которые она выписывает для себя за немалые деньги. Я даже не смогу вам назвать точную цифру, которую вы нам задолжали за своё проживание у нас — настолько она выйдет нескромной и пугающей вас, Антонина Петровна, — безжалостно продолжал Игорь.

— Ты что же, хочешь сказать, что я не могу бесплатно пожить в доме у своей дочери? Не могу просто так погостить? Да ты в своём уме — тёще такие вещи говорить! — вдруг ожила и стала обороняться Антонина Петровна. — Я что, в гостинице живу, чтобы деньги вам за каждую мелочь платить? Или вы настолько обеднели, что решили за счёт матери обогатиться? Как ты только до этого додумался, Игорь? И кто тебя такому научил?

— Вы, Антонина Петровна! Вы и научили! Забыли? Ну как же так? А я вот хорошо помню тот жизненный урок, который вы преподнесли мне много лет назад, — ответил зять.

— Я? — растерялась тёща. — Да ты что же напраслину на меня возводишь? Когда это я тебя такому учила, ответь мне, Игорь?

— Давно. А если быть точнее, то через год после нашей с Милой свадьбы. Когда мы решили купить в ипотеку вот эту самую квартиру. И все свои сбережения вложили в покупку. И не смогли уже больше снимать жильё. Помните?

— Ну, конечно, я помню, Игорь. Я же не в маразме ещё. К чему ты это всё сейчас мне говоришь?

— А к тому, что мы несколько месяцев, пока здесь шёл ремонт, жили у вас. Это, надеюсь, тоже помните?

— Да, помню, — уже не так уверенно произнесла Антонина Петровна.

— И как вы каждую неделю мне предъявляли счёт за наше проживание у вас. Точнее, за моё. Вы скрупулёзно записывали в свой блокнотик абсолютно всё. И хоть мы давали вам деньги и на коммуналку, и на продукты, вы упорно убеждали меня в том, что денег мы вам дали мало. Открывали свой блокнот и перечисляли мне, сколько раз за неделю я сходил в ванную, сколько пакетов молока я выпил, как часто включал ваш телевизор и подзаряжал свой мобильник через вашу розетку. В вашем удивительном блокноте было записано абсолютно всё. Вспомнили?

Антонина Петровна сидела на стуле, словно на эшафоте, и готова была провалиться сквозь землю.

— Я тогда не скандалил с вами и не поставил вас на место только потому, что был очень молод и любил вашу дочь. Я знал одно — скоро мы уедем от вас и будем жить в своей собственной квартире.

— Ты укоряешь меня в моей хозяйственности? В рачительности? В том, что я всегда умела считать деньги, каждую копейку берегла. И только лишь поэтому одна вытянула двоих детей, в люди вывела, дала им образование. И вам, кстати сказать, тоже нередко помогала материально! — пафосно произнесла посрамлённая тёща.

— Да бросьте вы! Это всё слова. Вы меня тогда унижали так, что просто страшно вспоминать. Что вами двигало, Антонина Петровна? Так меня ненавидели или проверяли на прочность молодого зятя? Что из этого, скажите? И почему сейчас вы с большим удовольствием живёте в нашей квартире и пользуетесь всем тем, что заработал я лично. И вам ни разу в голову не пришло вспомнить тот период моей жизни, когда я вам за каждый свой поход в ваш туалет платил деньги.

— Ты жестокий, Игорь. Нельзя так с людьми!

Пунцовая тёща мечтала сейчас только об одном — чтобы зять ушёл. Она просто сварилась уже в его халате. Сердце прыгало в груди как мяч. Тёмные круги плыли перед глазами.

— У меня были хорошие учителя, Антонина Петровна. И кстати я вернулся домой, потому что забыл свой ноутбук. И никогда бы этого всего вам не сказал, если бы не случайность. Хотя мне давно уже хотелось напомнить вам о том весёлом периоде нашей жизни. Но то, что я сейчас увидел, меня просто взбесило, и я не сдержался, уж простите.

Игорь забрал ноутбук и отправился на работу. А Антонина Петровна наконец-то стащила с себя ненавистный халат и швырнула его в ванную комнату, закрывшись дверью как от страшного зверя. А потом бросилась в комнату и стала собирать чемодан. Она позвонила подруге и предупредила, что неделю поживёт у неё.

— Если они мне за неделю не закончат ремонт, я на них найду управу, уж поверь мне! — пообещала она приятельнице.

Вернувшись вечером домой, Игорь и Мила не обнаружили там Антонины Петровны. Лежала лишь записка на столе:

«Спасибо вам за хлеб и за соль, дорогие дети!»

— Странно, что это с мамой? Вроде, не собиралась ещё уезжать, — удивилась Мила.

— Может, совесть проснулась. Или ремонт уже к концу идёт, — предположил Игорь. — Как бы то ни было, а погостила она у нас достаточно. Обижаться ей на нас не за что.