— Негодяй ты, Артём! — Снежана швырнула папку с документами прямо в лицо мужу. — Думал, слепая твоя жена, ничего не замечает?

Артём вздрогнул, когда бумаги разлетелись по кухне белыми птицами. В глазах жены плясали чертики, а губы дрожали от ярости. Он знал этот взгляд. Когда Снежана так смотрела, лучше было молчать.

— Что случилось? — пробормотал он, хотя сердце уже колотилось где-то в горле.

— А ты не догадываешься? — Снежана подняла с пола документ о покупке квартиры. — Вот это что, по-твоему?

Всё. Конец. Приехали, — пронеслось в голове Артёма. Он долго скрывал эту покупку, надеялся, что Снежана никогда не узнает. Мама так просила, говорила, что Мишке негде жить, что он уже взрослый мужик, а всё по съёмным углам мыкается.

— Слушай, Снеж, я могу объяснить…

— Объяснить? — её голос взмыл до предела. — Как ты можешь объяснить то, что полгода кормишь свою маменьку и братца, а мне врёшь, что денег нет на новую стиральную машину?

Снежана ходила по кухне, как тигрица в клетке.

— Ты знаешь, как я узнала? — она остановилась прямо перед ним. — Случайно встретила твою Надежду Игоревну в магазине. Она мне такие подробности о новой квартирке рассказала! И как заботливый сыночек маме продукты возит, и как Мишеньке деньги на машину дал!

Артём опустил глаза. Его массивная фигура как-то сразу сникла, плечи опустились. Он всегда был крупным мужчиной — широкоплечим, с сильными руками механика. Но сейчас выглядел как школьник, которого поймали на воровстве.

Мама права, — думал он судорожно. — Снежана никогда их не понимала. Мишка — мой младший брат, я должен ему помогать. А мама… она столько для нас сделала, воспитала одна, после того как отец ушёл к другой.

— Знаешь что самое обидное? — Снежана села напротив, и в её голосе появились ледяные нотки. — Не то, что ты им помогаешь. А то, что ты меня за дуру держишь.

— Я не…

— Заткнись! — она ударила ладонью по столу. — Пять лет мы экономим на отпуске! Пять лет я работаю на двух работах, чтобы мы могли дом достроить! А ты… ты втихаря свою семейку кормишь и ещё квартиры покупаешь!

В её голосе появилась та опасная тишина, которая предшествует буре. Снежана была женщиной сильной, самостоятельной. В свои тридцать два она выглядела моложе, но характер имела стальной. Работала экономистом в строительной компании и подрабатывала репетитором по математике. Деньги считала до копейки.

— Ну и что теперь? — спросил Артём тихо.

— А теперь, милый мой, — Снежана встала и начала собирать разбросанные бумаги, — у нас раздельный бюджет. Чтоб знал.

— Как это раздельный?

— А так. Ты живёшь на свои деньги, я — на свои. Коммуналку пополам. Продукты — кто что ест, тот и покупает. И никаких общих трат без обсуждения.

Артём почувствовал, как внутри всё скручивается в тугой узел. Он привык, что Снежана ведёт семейный бюджет, планирует крупные покупки, откладывает деньги. А он просто отдавал зарплату и получал на карманные расходы.

— Снеж, не надо так… Мы же семья.

— Семья? — она повернулась к нему, и в глазах плескалась боль. — А когда ты маме квартиру покупал, ты о семье думал? Когда Мишке на машину деньги давал — о семье думал?

Она не понимает, — отчаянно думал Артём. Не понимает, что такое долг перед родными. Мама одна нас воспитывала, горбатилась на двух работах. А Мишка… он же младший, ему нужна поддержка.

— Мама говорила…

— Твоя мама! — Снежана взвилась. — Твоя драгоценная мамочка! Она тебе жена или я?

В этот момент в дверь позвонили. Настойчиво, требовательно.

— Кто это ещё? — пробормотал Артём.

Снежана пошла открывать, а он остался сидеть за столом, пытаясь собрать мысли в кучу. Как же всё запуталось… Почему женщины не могут понять простых вещей? Семья — это святое. Мама, брат — они же кровь моя.

— Артёмка! — послышался знакомый голос из прихожей.

Мишка. Не хватало ещё.

Младший брат ввалился в кухню, как обычно — шумно, с широкой улыбкой. Двадцать восемь лет, но до сих пор выглядел как студент. Худощавый, с вечно растрёпанными волосами и лёгкой небритостью. На нём была новая кожаная куртка.

— Приветики! — Миша чмокнул Снежану в щёку, не замечая её каменного выражения лица. — Тёмыч, спасибо за вчерашнее! Машину уже посмотрел, красота просто!

Артём покосился на жену. Снежана стояла с каменным лицом, сложив руки на груди.

— О какой машине речь? — спросила она ледяным тоном.

Миша наконец заметил напряжение в воздухе.

— А… э… — он замялся. — Тёмыч не говорил?

— Тёмыч много чего не говорил, — Снежана смотрела на Артёма с таким видом, будто видела его впервые. — Рассказывай, Миша.

— Ну… брат мне на машину помог. Подержанную «Приору». Хорошая тачка, пробег небольшой…

— Сколько? — отрезала Снежана.

— Ну… триста тысяч… — Миша почувствовал неладное и начал пятиться к двери.

Снежана медленно повернулась к мужу.

— Триста тысяч рублей, — проговорила она по слогам. — Половина того, что мы копили на отделку спальни.

Вот и всё, — подумал Артём. Крышка.

— Слушайте, я лучше пойду… — Миша попытался незаметно ретироваться.

— Стой! — рявкнула Снежана. — А ну-ка, расскажи мне, дорогой деверь, как часто мой муж тебе помогает?

Миша посмотрел на брата умоляющим взглядом, но тот только развёл руками.

— Ну… иногда… Когда трудности…

— Иногда это как часто? Раз в месяц? В неделю?

— Снеж, не надо парня мучить, — вмешался Артём.

— Парня? — она повернулась к нему. — Ему двадцать восемь лет! В его возрасте я уже пять лет как замужем была и на своих ногах стояла!

Миша покраснел.

— Я работаю…

— Где? Охранником в ночную смену? За тринадцать тысяч в месяц? — Снежана была беспощадна. — И на эти деньги машины покупаешь?

— Я верну… — пробормотал Миша.

— Конечно, вернёшь. Как мама квартиру вернёт, да?

Артём вскочил.

— Снежана, хватит! Не смей так говорить о моей матери!

— О твоей матери? — в её голосе появились злые нотки. — А что я такого сказала? Что она не собирается возвращать деньги за квартиру? Или что она тридцать лет сыночков балует?

— Она нас воспитывала одна!

— И что? Я тоже одна росла! Мой отец нас бросил, когда мне десять было! Но моя мать не учила меня, что мир мне что-то должен!

Снежана ходила по кухне, размахивая руками. Её лицо горело, глаза сверкали.

— Знаешь, что самое противное? Не то, что ты им помогаешь. А то, что вы все втроём меня за дуру держите! Думаете, жена не заметит, куда деньги исчезают?

В дверь снова позвонили. На этот раз долго, настойчиво.

— Это ещё кто? — Артём посмотрел на часы. — Половина девятого вечера.

Снежана пошла открывать. Через минуту в кухне появилась Надежда Игоревна собственной персоной. Женщина лет пятидесяти пяти, крепко сбитая, с аккуратной завивкой и в драповом пальто. За ней плёлся дядя Лёша — младший брат покойного отца Артёма.

— Артёмушка! — Надежда Игоревна кинулась к сыну. — Миша мне рассказал, что у вас тут скандал! Что происходит?

Снежана стояла в дверях и смотрела на вошедших с таким выражением, будто в дом вломились грабители.

— Здравствуйте, Надежда Игоревна, — сказала она подчёркнуто вежливо.

— Снежанка, милая! — свекровь попыталась её обнять, но та отстранилась. — Что за ссора? Дети, семья должна держаться вместе!

— Семья? — Снежана усмехнулась. — А я думала, что семья — это муж и жена. А оказывается, это муж, его мама и братик.

— Не понимаю, о чём речь… — Надежда Игоревна изобразила полное недоумение.

— Не понимаете? — Снежана подняла с пола документы. — Вот об этом речь. О квартире, которую мой муж на вас оформил. О деньгах, которые он вам регулярно носит. О машине, которую купил вашему младшенькому.

Дядя Лёша, до этого молчавший, кашлянул.

— Снежана, а может, не стоит из мухи слона делать? Артём помогает родным — это же хорошо.

— Хорошо? — она повернулась к нему. — Хорошо, когда это делается втайне от жены? Когда врут и скрывают?

— Артёмка не врал… — начала Надежда Игоревна.

— Не врал? — Снежана подошла к мужу. — Скажи мне прямо сейчас: сколько денег ты дал своей семье за последний год?

Артём молчал, глядя в пол.

— Не можешь сказать? Тогда скажу я. — Снежана достала из сумки блокнот. — Я всё посчитала. Восемьсот тысяч за квартиру. Триста на машину. По двадцать тысяч в месяц — это уже двести сорок за год. Итого — миллион триста сорок тысяч рублей.

Цифра повисла в воздухе. Даже дядя Лёша присвистнул.

— И это только то, что я смогла отследить, — продолжала Снежана. — А сколько ещё было мелких трат? На лекарства, на одежду, на развлечения?

— Снежанка, — Надежда Игоревна попыталась взять невестку за руку, — но ведь это же естественно! Дети должны помогать родителям!

— Должны, — согласилась Снежана. — Но не втайне от своих жён. И не в ущерб собственной семье.

— Но у вас же денежки есть! — воскликнула свекровь. — Дом строите, машина хорошая…

— А вы знаете, откуда у нас денежки? — Снежана говорила всё тише, и это было страшнее крика. — Я работаю с восьми утра до семи вечера. Потом три раза в неделю репетиторство до десяти. В выходные убираю в офисах. Я сплю по пять часов в сутки, чтобы мы могли позволить себе этот дом!

Артём поднял на неё глаза. Впервые за все эти годы он увидел, как она устала. Снежана всегда была сильной, энергичной. А сейчас он заметил тёмные круги под глазами, похудевшие щёки.

— А мне говорят, что денег нет на новую стиральную машину! — продолжала она. — Что отпуск в этом году не светит! Что с ремонтом спальни подождём!

— Снеж… — начал Артём.

— Молчи! — она махнула рукой. — Я не закончила. Надежда Игоревна, скажите мне честно: вы нуждаетесь?

Свекровь замялась.

— Ну… пенсия маленькая…

— Сколько у вас пенсия?

— Десять тысяч…

— И вы на неё не можете прожить?

— Можно, конечно, но…

— Но хочется лучше, — закончила за неё Снежана. — А Миша, он тоже нуждается?

— Он работает! — встрял дядя Лёша.

— Охранником, — кивнула Снежана. — За тринадцать тысяч. А снимает квартиру за десять. Значит, на еду у него остаётся три тысячи в месяц.

— Ну да…

— И вместо того чтобы найти нормальную работу, он сидит на шее у брата. Очень удобно.

Миша покраснел до корней волос.

— Я ищу работу получше…

— Два года ищешь, — отрезала Снежана. — А пока ищешь, можно и так пожить.

Она права, — подумал вдруг Артём, и эта мысль ударила его как обухом по голове. Боже мой, она совершенно права. Мишка действительно не особо напрягается. А мама… когда она последний раз себе в чём-то отказала?

— Знаете что, — сказала Снежана, — давайте проясним ситуацию раз и навсегда. Артём, ты выбираешь: или твоя кровная семья, или я.

— Снеж, это невозможно…

— Почему невозможно? Твоя мама и брат — взрослые люди. Они могут сами о себе позаботиться. А я — твоя жена. Или была, пока не узнала правду.

Надежда Игоревна всплеснула руками.

— Снежанка, как можно так говорить! Мы же одна семья!

— Нет, — твёрдо сказала Снежана. — Мы не одна семья. Мы — это я и Артём. А вы — это вы.

— Но сыновий долг…

— Сыновий долг? — Снежана усмехнулась. — А супружеский долг? О нём забыли?

Она подошла к Артёму и посмотрела ему прямо в глаза.

— Я не запрещаю тебе помогать маме и брату. Но это должно происходить открыто, честно. И только после того, как мы обеспечим свою семью.

— Но они же нуждаются…

— А я нет? — в её голосе зазвучала боль. — Я не нуждаюсь в том, чтобы муж со мной советовался? Не нуждаюсь в отпуске, в новой технике, в том, чтобы не вкалывать как лошадь?

Артём молчал. В голове у него был полный хаос.

— Решай, — сказала Снежана. — Либо с завтрашнего дня у нас раздельный бюджет и каждый живёт на свои деньги. Либо мы сядем, всё честно обсудим и примем совместные решения. Но никаких тайн больше не будет.

— А если я не соглашусь ни на то, ни на другое?

Снежана посмотрела на него долго, внимательно. Потом достала из кармана ключи от машины и от дома.

— Тогда эти ключи я оставлю здесь, — сказала она спокойно. — А сама поеду к сестре. И подам на развод.

В кухне повисла мёртвая тишина. Даже дядя Лёша перестал сопеть.

— Ты блефуешь, — прохрипел Артём.

— Хочешь проверить?

Она положила ключи на стол. Звякнули металлом по дереву — резко, окончательно.

— Снеж, подожди… — Артём протянул к ней руку.

— Не подожду. Пять лет я ждала, что ты станешь мужем, а не маминым сыночком. Достаточно.

Она взяла сумку и направилась к двери.

— Снежанка! — кинулась за ней Надежда Игоревна. — Милая, не уходи! Мы всё обсудим!

— Обсуждать нечего, — Снежана остановилась на пороге. — Артём сделал свой выбор давно. Я только сейчас это поняла.

— Какой выбор? — Артём вскочил с места.

— Ты выбрал быть сыном, а не мужем. Маминым мальчиком, а не главой семьи.

Она посмотрела на всех собравшихся.

— Поздравляю. Теперь вы можете не прятаться. Живите все вместе, одной большой дружной семьёй. Без меня.

Дверь хлопнула. Послышались шаги по лестнице, потом звук заводящейся машины.

Артём стоял посреди кухни и смотрел на ключи. Маленькие, обычные ключи. А казалось, что это осколки его жизни.

— Ну что, сынок, — тихо сказала мама, — не расстраивайся. Мы справимся. Мы всегда справлялись.

Но Артём вдруг понял, что не хочет «справляться». Он хочет, чтобы Снежана вернулась. Чтобы снова смеялась над его шутками. Чтобы планировала их общее будущее.

А они… они всегда будут просто брать.

— Мам, — сказал он тихо, — а может, она права?

Надежда Игоревна вздрогнула.

— Что ты говоришь, сынок?

— Может, пора нам всем повзрослеть?

Он взял ключи со стола. Холодные, но всё ещё хранящие тепло Снежаниных рук.

Ну что, милый, допрыгался? — услышал он её голос в памяти.

Допрыгался. Но, может быть, ещё не поздно всё изменить?

Артём посмотрел на свою семью. Мама с обиженным лицом. Миша, жующий губу. Дядя Лёша, разглядывающий потолок.

Все взрослые люди. Все способные о себе позаботиться.

А он… он впервые за много лет остался один. И это было страшно. И правильно.

— Завтра утром я поеду к Снежане, — сказал он. — И мы поговорим.

— Сынок, ты с ума сошёл? — ахнула мама.

— Нет, мам. Я наконец пришёл в себя.

За окном загудела машина. Снежана уезжала. Возможно, навсегда.

Но Артём больше не собирался быть маминым сыночком.

Он собирался бороться за свою жену.