Жанна заканчивала готовить борщ, когда дверной звонок разрезал привычную тишину квартиры.

Она бросила взгляд на часы. Около двух. Слишком рано для возвращения Степы с работы.

Наскоро вытерев руки полотенцем, женщина направилась к двери. На пороге, словно статуя, застыла свекровь Валентина Павловна: безупречная, как всегда, в своем излюбленном бежевом костюме и с идеальной укладкой.

Здравствуйте… проходите, – едва справившись с замешательством, пробормотала невестка, отступая в сторону.
За пять лет их брака такого не случалось ни разу. Свекровь всегда приходила в сопровождении сына, предварительно оповестив о визите.

Что-то определенно было не так.

Валентина Павловна, сморщив нос от наполнивших квартиру ароматов кухни, прошествовала в прихожую.

Степан дома? – осведомилась родственница с холодной учтивостью, хотя прекрасно знала ответ на этот вопрос.
Нет, он вернется только вечером, – ответила Жанна, стараясь сохранять приветливый тон. – Может быть, чаю? Я как раз испекла яблочный пирог.
Свекровь смерила невестку оценивающим взглядом, словно прикидывая что-то в уме.

Присядем в гостиной. Нам нужно поговорить.
По спине Жанны пробежал холодок. Она проводила Валентину Павловну в комнату и присела на край дивана, пока та величественно опускалась в кресло.

Я пришла поговорить о юбилее Степана, – начала женщина, чинно сложив руки на коленях. – У меня к тебе серьезный разговор.
Невестка почувствовала, как мгновенно напряглись все мышцы ее тела. До юбилея мужа оставалась неделя, она уже купила платье и записалась в салон.

Я хочу, чтобы ты не приходила на торжество, – резко отчеканила свекровь.

Что? – от неожиданности у Жанны перехватило дыхание. – Простите, я не…
Все ты прекрасно поняла! – голос Валентины Павловны взвился под потолок. – Я не желаю видеть тебя на юбилее собственного сына! По-моему, я выражаюсь более, чем понятно.
Но почему?
Не буду ничего придумывать. Скажу, как есть. Потому что мне стыдно! – женщина быстро поднялась с кресла. – Стыдно перед гостями! Приезжают родственники из Германии, будут серьезные люди, партнеры Степана по бизнесу. А ты… – ее губы искривились в презрительной усмешке, – ты даже не знаешь элементарных правил этикета!
Невестка почувствовала, как отхлынула кровь от лица. За все эти годы свекровь не раз намекала на социальное неравенство, но до столь откровенного унижения дело не доходило никогда.

Я жена вашего сына, – тихо, но с неожиданной твердостью произнесла она. – И я буду на юбилее Степы, хотите вы этого или нет.

Вот как? Решила мне перечить? – глаза Валентины Павловны превратились в узкие щелочки. – Что ж, думаю, Степану будет крайне любопытно узнать о твоих ежемесячных переводах матери…
Жанна не могла поверить собственным ушам.

О чем вы говорите? — прошептала она побелевшими губами, чувствуя, как холодеет все внутри.
Не разыгрывай невинность! — родственница торжествующе извлекла из сумочки конверт. — Моя подруга Алла Сергеевна работает в банке. И ей, представь себе, случайно попались на глаза твои регулярные переводы. Пятьдесят тысяч ежемесячно! — свекровь произнесла сумму с особым презрением. — Ты на что рассчитывала? Неужели ты думала, что я позволю какой-то проходимке обирать моего сына?
Вы следите за мной? Это же противозаконно! Ваша подруга не имела никакого права выдавать вам конфиденциальную информацию о клиентах!
Законно, незаконно… какая теперь разница? — властно оборвала свекровь. — Важно лишь то, что все карты у меня на руках. И если ты не откажешься от юбилея, Степан узнает всю правду. Представляешь, как он будет рассержен, узнав, что его любимая супруга проворачивает у него за спиной такие делишки? Как думаешь, он выбросит твои вещички на лестничную площадку в этот же день или на следующий?
Жанна в удивлении рухнула на диван. В висках стучала кровь, а в голове билась единственная мысль: как могла эта с виду респектабельная женщина опуститься до такой низости?

Валентина Павловна, — собрав остатки самообладания, произнесла невестка. — Вы же понимаете, что это обыкновенный шантаж?
Называй как угодно! Мне плевать! — свекровь небрежно отмахнулась от жены сына, словно от назойливой мухи. — Меня интересует только результат. Либо ты пропускаешь юбилей, придумав убедительный предлог, либо… — она многозначительно потрясла конвертом.
Неужели вы не понимаете, что совершаете ошибку? — в голосе Жанны прозвучало заметное разочарование. — Степа любит меня, любит мою маму. Если правда выплывет наружу…
Правда останется похороненной, если проявишь благоразумие, — отрезала Валентина Павловна. — Решай быстрее, мое время дорого!
Жанна несколько минут смотрела в одну точку. Душа разрывалась от бессильной ярости и горькой обиды. Но она понимала, что эта женщина не отступит. Такие, как она, привыкли ломать чужие судьбы, не задумываясь о последствиях.

Хорошо, — глухо произнесла женщина. — Я не приду. Скажу Степе, что заболела.
Вот и чудесно! — просияла Валентина Павловна, мгновенно преображаясь в радушную светскую даму. — Я всегда знала, что ты умеешь принимать правильные решения. Все-таки как минимум одна извилина осталась в твоей голове!
Родственница грациозно поднялась с кресла, оправила безупречную юбку и направилась к выходу. У двери женщина обернулась и язвительно добавила:

И не вздумай передумать. Иначе пожалеешь!
Когда дверь за свекровью захлопнулась, Жанна замерла на месте и долго стояла, не двигаясь. Горячие слезы безудержным потоком катились по щекам, но она даже не пыталась их остановить.

В душе звенела пустота, а в голове билась только одна мысль: «Как же так? За что мне досталась такая свекровь?»

Ресторан «Белые лилии» утопал в сиянии хрустальных люстр.По залу туда-сюда быстро бегали официанты, обслуживая гостей юбиляра.

Валентина Павловна, облаченная в изысканное темно-зеленое платье от именитого кутюрье, величественно шествовала под руку с сыном.

Мама, это потрясающе! — восхищенно оглядывал праздничный зал Степан. — Ты превзошла саму себя с организацией. Благодарю тебя за шикарное мероприятие!
Разумеется, дорогой! — расцвела в улыбке женщина. — Я же обещала устроить тебе незабываемый праздник. Жаль только, что Жанночка приболела…
Лицо сына тут же помрачнело:

Действительно странно. Утром она чувствовала себя прекрасно.
Мать поспешно перевела разговор:

Взгляни-ка, вон твои кузены из Германии! Какие солидные, представительные. Иди с ними пообщайся!
В этот момент массивные двери ресторана распахнулись, а сердце Валентины Павловны пропустило удар. На пороге появилась Жанна, но не ее появление вопреки запрету поразило свекровь, а то, КАК она выглядела.

В безупречно скроенном черном платье, с изящной укладкой и безукоризненным макияжем, невестка являла собой воплощение утонченной элегантности.

А рядом с ней… женщина судорожно схватилась за грудь. Рядом стояла ее мать, Нина Петровна. Та самая «колхозница», как презрительно величала ее свекровь!

Только сейчас эта «простолюдинка» блистала в роскошном вечернем платье цвета выдержанного бургундского вина, с безупречной прической и неброскими, но явно дорогими украшениями.

Любимая! — Степан радостно устремился к жене. — Ты все-таки смогла приехать! А я так волновался!
Гости с нескрываемым интересом разглядывали новоприбывших. Кузина Марта из Германии восторженно защебетала о «безупречном вкусе».

Свекровь побледнела от бессильной ярости. Она метнула на невестку испепеляющий взгляд, но та, как ни в чем не бывало, очаровательно улыбалась гостям.

Позвольте представить мою маму! — с достоинством произнесла Жанна, знакомя Нину Петровну с родственниками из Германии и Америки.
О, какая удивительная женщина! — восхитилась Марта. — У вас такой чудесный, естественный загар! Вы, верно, много времени проводите на природе?
Да, у меня собственный сад! — с достоинством ответила Нина Петровна. — Выращиваю розы.
Розы? Как чудесно! — всплеснула руками иностранка. — Вы непременно должны показать мне свой розарий!
Валентина Павловна с нарастающим ужасом наблюдала, как ее «высокородные» родственники окружили Нину Петровну, засыпая вопросами о цветоводстве.

А Жанна… Жанна держалась с такой природной грацией и достоинством, словно с рождения принадлежала к высшему обществу.

«Ничего, — мрачно думала свекровь, стиснув тонкую ножку бокала с шампанским. — Вечер еще не закончен!»

Она и не подозревала, что дальше ее ждет куда более “интересный” сюрприз.

Наступило долгожданное время тостов и поздравлений. После нескольких витиеватых “стишков” от коллег и друзей к микрофону неожиданно направилась Нина Петровна.

Валентина Павловна едва не поперхнулась искрящимся шампанским.

Дорогой мой зятек! — голос тещи, простой и искренний, заставил всех замолчать. — Я не мастер красноречия, но хочу сказать то, что идет от сердца. Когда Жанночка объявила о замужестве, я, как и всякая мать, тревожилась за её судьбу. Но ты… ты стал для меня не просто зятем, а настоящим сыном.
Валентина Павловна заметила, как несколько дам украдкой промокнули платочками глаза.

Спасибо тебе за всё, что делаешь для нашей семьи, — продолжала Нина Петровна с теплотой в голосе. — За проведённый в дом газ, за новую стиральную машину, за забор, который сейчас ставишь. Говорят, зятья — люди чужие, но ты стал роднее родного! Спасибо за твою заботу, постоянные звонки и приятные слова. Я считаю, что чем-то сильно угодила Вселенной, коль она мне подарила такого зятя как ты!
Зал взорвался аплодисментами. Гости, растроганные искренностью слов, поднимались со своих мест. Степа, залившись румянцем, счастливо улыбался.

Валентина Павловна застыла, словно пораженная молнией.

Газ? Забор? Значит… Холодная волна понимания окатила ее с головы до ног. Те самые переводы делал её собственный сын!

Улучив момент, когда юбиляр, остался один, мать судорожно вцепилась в его рукав:

Это правда? Ты помогаешь… этой семье?
Да, мама, — в голосе Степана зазвучала сталь. — А что такого? Разве они теперь не наши близкие люди? Всегда чем смогу, тем помогу им. Я вправе распоряжаться своими деньгами так, как считаю нужным. Это нормально.
Нормально говоришь? Тогда почему же ты молчал и скрывал от меня это? Если все в пределах нормы!
Потому что прекрасно знал твою реакцию! Разве ты смогла бы на подобную новость отреагировать спокойно? Посмотри на себя сейчас! Ты напоминаешь пороховую бочку. Но, мама, я хочу, чтобы ты запомнила раз и навсегда! — мужчина посмотрел матери прямо в глаза. — Я люблю Жанну и уважаю её маму. И всегда буду о них заботиться, независимо от твоего мнения.
Валентина Павловна осталась одна, потрясенная открывшейся правдой.

Перехватив взгляд невестки, свекровь замерла на месте. Жанна смотрела на нее спокойно и достойно, без тени злорадства или торжества. Это молчаливое великодушие ранило больнее всего.

В этот момент свекровь поняла, что невестка не станет раскрывать сыну правду о недавнем разговоре. Не опустится до мести или жалоб. Она просто преподала урок, который женщина не забудет никогда.

Склонив голову в безмолвном признании поражения, женщина медленно побрела к своему месту.

Вокруг продолжалось веселье, но она впервые чувствовала себя настолько опустошенной и ничтожной. И, что удивительно, в глубине души начинала испытывать искреннее уважение к той, кого еще недавно считала недостойной своего сына.

«Возможно, — подумала Валентина Павловна, наблюдая, как Степа кружит жену в танце, а их силуэты сливаются в полумраке зала, — возможно, все эти годы я была не права…»